Св. Петр и Феврония Муромские жили долго и счастливо и умерли в один день

Несколько лет назад, ещё в бытность свою президентом, Дмитрий Медведев навязал России в качестве полуофициального очередной церковный праздник - день "святых" Петра и Февронии из Мурома, отмечаемый православными 25 июня по юлианскому, а по новому стилю - 8 июля. Теперь в российском календаре эта дата значится как День любви, семьи и верности. Ранее церковь очень настаивала на введении некой своей, доморощенной альтернативы западному Дню святого Валентина, который якобы развращает нашу молодёжь. К тому же, в стране надо всеми силами укреплять семью, а сии муромские "святые-чудотворцы" мол, почитаются на Руси именно в качестве покровителей семейной жизни и супружеской любви...

Конечно же все слышали об этом новом празднике, многие даже гордятся, так сказать нашим доморощенным "днем Св. Валентина", однако практически большинство россиян имеют смутное представление о самоей сути этого "святого" праздника, равно и о его виновниках - Петре и Февронии, но раз уж не только православная церковь, но и сам бывший глава государства, известный своей любовью к " продвинутым гаджетам" и прочим электронным технологиям, Медведев освятил своим авторитетом празднование в России дня Петра и Февронии, то значительное число простых наших сограждан на полном серьёзе посчитали эту пару "святых" из Мурома подлинным идеалом семьи, супружеской любви, дружбы и т. д. и т. п.
При этом по обычной лености или наивности люди не пытаются даже заглянуть в первоисточник - церковное житие Петра и Февронии, - а доверяют благозвучной церковной версии данной истории. Православные же попы и их фанаты из числа мирян не устают расписывать в современных СМИ парочку муромских "чудотворцев" в самых привлекательных тонах.

Как звучит история Петра с Февронией можно узнать, ознакомившись с первоисточником этой истории - "Повестью о Петре и Февронии Муромских" или в "Академических исследованиях повести о Петре и Февронии", которые были сделаны под редакцией академика Панченко, в которых есть и прилукская, и причудская редакция, и муромская редакция, которые считаются наиболее полными. На самом деле в тексте жития сих "чудотворцев" из Мурома, - по крайней мере, подлинном, восходящем к ХVI веку, - вы как раз именно о любви, семейной жизни, супружеской верности и прочем не найдёте фактически ничего. Давайте же вспомним, о чем идет речь, когда идёт разговор о Петре и Февронии.Нужно заметить, что уже сами попытки современных клерикалов выдать Петра и Февронию за неких реальных исторических лиц, якобы живших в ХIII веке, - по сути ложь - никакого князя Петра, равно как и его упоминаемого "житием" брата Павла, которые правили бы в Муроме ни в том столетии, ни до, ни после него, история не знает. Тем более молчат летописи о какой-то там чудотворице Февронии, якобы умудрившейся стать муромской княгиней.

На самом деле в ХIII веке Муромским княжеством правили Святославовичи, ветвь Рюриковичей - Юрий Владимирович, князь муромский имел троих сыновей - Владимира, Давыда и Юрия. После смерти Юрия Муромского на престол взошел сначала Владимир Юрьевич, а после его смерти уже Давыд Юрьевич, который правил Муромским княжеством в течении 13 лет. Как видим никаких Павла и Петра на престоле Муромского Княжества в первой половине ХIII века мы не наблюдаем. Павел, Пётр и Феврония - вымышленные персонажи.

Начинается эта повесть с абсолютно сказочного сюжета, - а именно, с рассказа о победе главного героя, Петра, над неким летающим "змеем", посланным самим дьяволом. Сам по себе такой сюжет, как поединок со Змеем, является классическим для фольклора самых различных народов с древнейших времён, - есть он и в христианстве, где его воплощает Георгий Победоносец и в русских народных былинах, где подобных гадов вовсю " мочат" богатыри типа Алёши Поповича или Добрыни Никитича... Но если в большинстве таких фольклорных историй герой избавляет свою землю и соотечественников от действительно страшного врага, опасного чудовища, приносящего зло множеству людей, то в "Повести о Петре и Февронии" с самого начала мы встречаемся с довольно жалкой и нелепой профанацией такого образа Змея, - даже можно сказать, с некой скабрезной карикатурой на него. Ибо тамошний "змей" являет угрозу не для рода человеческого в целом, или же всей Руси, или же отдельно взятой Муромской земли и города Мурома, а предстаёт врагом лишь одной, конкретно властвующей там княжеской семьи. Этот опереточный змей не сжигал огнём города, не жрал людей и не брал в полон прекрасных девиц: вместо всего этого он повадился всего лишь " наставлять рога" муромскому князю Павлу, - старшему брату того самого Петра, о котором пойдёт речь ниже... Притом, согласно сюжету Повести, змей сей являлся в спальню к жене князя (неназванной по имени княгине) в человеческом обличье, принимая личину её законного мужа Павла, так что никто из посторонних ничего и не мог заподозрить. Из рассказа неясно, в какой именно момент сама княгиня обнаружила такое скандальное обстоятельство, но упомянуто, что до того, как она рассказала обо всём своему мужу, "много времени преидоша". Надо думать, что поначалу жену князя её сатанинский любовник вполне удовлетворял. Далее, когда князь Павел узнаёт скандальную правду, он призывает свою супругу решительно порвать со змеем, дабы она смогла наконец "освободиться... от злого его дыхания, и сипения, и прочей мерзости, о которой стыдно сказать". Правда, из текста неясно, откуда муромский князь смог узнать такие интимные подробности близости его жены со "змеем", - можно подумать, он при этом лично присутствовал, - однако же, забегая вперёд, скажем, что подобное упоминание вообще является единственным моментом во всей этой якобы любовной Повести, хоть как-то непосредственно касающимся темы семейной жизни...

Но это ещё не сама сказка, а только "присказка", где речь идёт пока не о собственно Февронии или Петре, а только о злоключениях его брата Павла. Мало того, что никакой историчности в данном сюжете нет и быть не может, сей мистический анекдот про "скандал в благородном семействе" надо признать довольно пошловатым началом для истории об идеальной любви и супружеской верности, - не правда ли?

Но пойдём дальше: как же повёл себя православный князь города Мурома, сведав наконец про то, что некое дьявольское отродье, всё из себя такое вонючее и сипящее, " пользует" возлюбленную супружницу под его же собственной личиной?
Может Павел, как подобает средневековому герою-рыцарю, осенил себя крестным знамением и встал с мечом в руке на охрану и оборону своего супружеского ложа? Вовсе нет, - судя по тексту "Повести...", сей благоверный муж не на шутку струхнул, сразу почему-то решив, что ему самому такого грозного супостата ни за что не одолеть! Поэтому решил он действовать не спеша, а согласно коварному плану. - Своей жене он велел продолжать, как прежде, сношаться с гадким змеем для того, чтобы, усыпив бдительность гада, выведать у того способ, которым можно его убить. - Конечно, данный сюжет для сказочного фольклора тоже является классическим, встречаясь уже в библейской легенде про Самсона и Далилу... Жена успешно выполнила задание князя: когда змей после очередных любовных утех с нею расслабился, то рассказал на свою беду княгине, что смерть ему суждена "от Петрова плеча, от Агрикова меча".

Тут в дело впервые, собственно, и вступает пресловутый Пётр, - брат князя, которому Павел, на основании полученных от жены разведданных, поручает ради спасения своей супружеской чести выступить против коварного змея, как следует "раззудевшись плечом". Для этой цели Пётр вскорости вооружается, соответственно, "Агриковым мечом", который очень кстати обнаружился буквально рядом - за городом в церкви женского Воздвиженского монастыря, - " и с того дня стал искать удобного времени, чтобы убить змия." Тут, правда, встала та проблема, что последний, как уже говорилось в начале, являлся в покои княгини, приняв образ её мужа Павла. В связи с этим обстоятельством перед Петром маячила опасность невзначай снести "Агриковым мечом" по ошибке жбан собственному братцу, богопомазанному правителю города Мурома, притом прямо на ложе его законной жены, - что большинством простых муромцев было бы явно неверно истолковано, как цареубийство с целью узурпации престола. По идее, самым разумным вариантом в такой щекотливой ситуации для Павла было бы во время охоты на змея вообще полностью воздержаться от посещений своей супруги, - дабы Пётр, застав её в объятьях князя, мог бы сразу рубить с плеча, будучи уверен, что сей муж - ненастоящий...

В общем, долго ли, коротко ли, но Петру удалось благополучно избежать такой путаницы: выследив подлого змея в княжеских покоях, он прикончил его в два счёта своим чудесным Агриковым мечом. - Подлый сатанинский гад, хоть и пытался сперва прикинуться князем Павлом, непосредственно перед смертью принял своё истинное обличье: но, подыхая, успел забрызгать Петра своей ядовитой кровью. Последнего же, судя по всему, не учили, что после убийства принято мыться, или же ещё лучше заранее окроплять себя святой водой, - и вот из-за этой своей оплошности Пётр вскоре покрылся струпьями и язвами. При таких, совершенно немыслимых и фантастичных обстоятельствах, он "серьёзно заболел".

На этом первая, вступительная часть " Повести...", эксплуатирующая избитый сюжет о победе над змеем, кончается, и начинается основная часть этой истории, - надо признать, куда менее фантастичная, но зато намного более пошлая.

Итак, страдающий от своей тяжкой болезни Пётр стал искать врача, могущего его исцелить, но никто в Муромском княжестве не оказался на это способен. Тогда герой-змееборец поехал в соседнюю, Рязанскую землю, и начал поиски врачевателя там. И вот один его слуга наткнулся в селе Ласково на "зело премудрую" крестьянскую девицу Февронию, владевшую уникальным даром целительства. Убедившись в её способностях, "отрок" поведал Февронии о беде своего господина, упомянув и о причине его болезненного состояния, т. е. свершённом им убийстве летающего змея. Однако же, вопреки ожиданию, на эту простолюдинку рассказ о таком чудесном подвиге никакого особого впечатления не произвёл, ибо когда слуги привезли изъязвлённого героя в её деревню, она поставила совершенно циничное и наглое условие: что вылечит его, только если Пётр возьмёт её в жены.

Как гласит "Повесть...", он сперва и мысли не допускал о том, чтоб взять в жёны какую-то там деревенщину, однако, мечтая о скорейшем излечении, притворно обещал стать её мужем, если она уврачует его язвы. Таким образом, оба главных персонажа сей истории, почитаемые ныне РПЦ как "святые", ведут себя в данной ситуации абсолютно цинично и безнравственно, руководствуясь подлым расчётом: Феврония жаждет воспользоваться уникальным случаем, чтоб заиметь богатого знатного мужа, а Пётр с его стороны надеется любой ценой отвертеться от подобного "счастья", пытаясь откровенно надуть возомнившую о себе крестьянку. Но в итоге предвидевшая всё это Феврония обхитрила надменного княжича, и обманула его самого.

Пётр соглашается и обещает жениться. Феврония, будучи девочкой неглупой, судя по всему понимает, что её могут надуть, и она, совершая эти все манипуляции по излечению струпьев: «И един струп остави непомазан». То есть она оставляет одну язву, один струп на развод, её план оправдывается. Потому что, естественно, отказавшийся после излечения жениться, князь Пётр уезжает, но он не успевает доехать до своего Мурома: «И от того струпа начаша многи струпы расходиться на теле его. И весь оструплен многими струпы и язвами яко же и в первый раз». И тут он снова возвращается к Февронии, она снова ставит ему условие: либо ты берёшь меня в жёны, либо я тебя не лечу. Он соглашается, понимая, что другого выхода нет. И действительно, после второго случая, когда она его лечит, он, опасаясь, вероятно что где-то что-то ещё осталось незалеченным и третьего раза уже не будет, действительно, женится на ней.

Затем всё ещё происходит смешнее. То есть ни о какой любви, ни о каких чувствах, ни о каких отношениях не идёт речи - чистый шантаж. Феврония резко улучшает своё социальное и материальное положение таким образом. Пётр - жертва шантажа, причём, объектом шантажа является здоровье и жизнь.

Затем, эта пара в течение некоторого времени живёт в Муроме. О дальнейшей супружеской жизни Петра и Февронии за годы их правления в Муроме "Повесть..." говорит совсем кратко, буквально в нескольких фразах. Причём это описание не содержит ровным счётом никакой конкретики, касающейся именно семейного быта княжеской пары, а даёт только набор черт, свойственных идеальным правителям и вообще христианским праведникам в средневековой литературе, - мол, они много молились, блюли заповеди Господни, заботились о своих подданных, помогали странникам и нищим, кормили алчущих и т. д. и т.п.

Детей у Февронии и князя Петра, равно как и у его ранее умершего брата Павла, не было: по крайней мере, "Повесть..." о них почему то абсолютно ничего не упоминает. А ведь у Давыда Муромского, чья персона считается прообразом князя-змееборца Петра было трое детей - Евдокия, будущий князь Юрий Муромский и Святослав.

Дожив до преклонных лет и чуя приближение смерти, Пётр с Февронией постриглись в монахи: он под именем Давида, а она - Евфросинии. Каждый из них ушёл в свою обитель, - таким образом, их несуразное, вымученное супружество всё же закончилось, в понятиях того времени, разводом, ибо в монастыре, разумеется, никаких семей, никаких жён и мужей существовать не может. Эта бездетная, сошедшаяся на почве шантажа, пара разводится, супружеская же преданность Петра и Февронии, дескать, выразилась в их желании умереть одновременно друг с другом, о чём они и молили усиленно бога...

А затем наступает некий мифологический цирк в стиле зомби-апокалипсиса...

Сцена смерти описывается житием в лучших традициях религиозного фольклора. Инок Пётр-Давид из своего монастыря присылает монашке Евфросинье-Февронии весточку, что он уже помирает, но она ему отвечает: мол, погоди, дай мне дошить для церкви узорный платок! Тот опять сообщает, что "отходит", но его бывшая жена снова говорит, что не закончила шитьё, и так повторяется ещё раз... В третий раз, наконец, Феврония плюнула: так не дошив на платке святые образа, она воткнула в него свою иголку и так отослала Петру в его обитель, после чего оба они, как и желали, умерли в один день, 25 июня (по старому стилю) невесть какого года, - когда и отмечается православной церковью праздник в их честь. Перед своей кончиной Пётр и Феврония завещали похоронить их в одном гробе.

Хоронят же их в разных гробах, естественно. Потому что инока и инокиню, даже в наше время, пока ещё никому не пришла в голову светлая мысль, положить в один гроб. Поэтому Февронию решено было захоронить в загородном женском монастыре Воздвижения, а Петра, который всё же был раньше князем, - в соборной церкви города Мурома. Как только происходит это захоронение, вдруг, наутро, муромчане обнаруживают инока и инокиню в одном гробу, совершенно в другом месте. Каким образом и как они сползлись, с тем, чтобы улечься в один гроб, и история, и житие умалчивает.

Изумлённые муромцы, а изумиться было чему - не каждый день по столице ночью ползают трупы умерших правителей, их вытащили оттуда и снова переложили в отдельные гробы, но на следующий день снова нашли мертвецов в одной могиле...
И так происходит несколько раз. Православные жители города Мурома в итоге решили, что лучше с этими ходячими трупами не связываться, и оставили тела Петра и Февронии в покое, в общем гробу, раз уж им там так нравится. - Непонятно только, зачем им нужно было разводиться, чтобы потом с таким упорством добиваться своего воссоединения после смерти. Кончается сие благочестивое повествование заверением, что мощи этих "святых", разумеется, обладают чудесным свойством исцелять приходящих к ним паломников...

Что можно сказать обо всей этой полубезумной истории? - Что она, как и множество других церковных сказок, была бы крайне гнусна, если б по счастью, не являлась полностью вымышленной! Ведь фольклором здесь являются все главные составляющие сюжета: и Петр с Павлом как князья Мурома, и летающий змей, и сползающиеся и самоукладывающиеся в один гроб мертвяки, - да и сама возможность простой деревенской холопки, пусть и обладавшей большой "разумностью", стать княгиней на Руси средневековья могла иметь место разве что только в сказке..

Но "сказка ложь, да в ней намёк - добрым молодцам урок!". А какой же намёк, какая такая мораль раскрывается в "Повести о Петре и Февронии"? Чему она может научить современных "молодцев" и особенно "девиц"? .. Выходить замуж по расчёту и благодаря шантажу? Жить с супругом без любви и без детей? Оканчивать свою семейную жизнь разводом, уходить затем в монастырь, чтобы потом совместно захораниваться? Однако хороший пример...

Выходит символом российской любви, семьи и верности стала эта бездетная, разведенная, сошедшаяся из-за шантажа пара, которая после смерти зачем-то по муромской грязи собирается в одном гробу. Ничего более дикого и не представить нельзя. И эта пара почему-то сделана ныне символом любви, семьи и верности в России. Тут очень сложно говорить серьёзно, потому что, расчёт на дикую серость, на то, что никто никогда не прочтёт, даже хотя бы формально, даже церковного жития. Уж не говоря о каких-то более основательных источниках. Опять-таки расчёт на серость.

Дата: 2016-12-26

А вы знаете, что восьмого июля в России отмечают день семьи, любви и верности, день памяти православных святых Петра и Февронии?

А что вы знаете о самих святых? Вероятно не так уж и много. Что родом они из Мурома, что всю жизнь прожили вместе и умерли в один день, как в сказке. Да что памятники им установлены едва ли не в каждом российском городе. Вот, наверное, и все. Поэтому, мне хотелось бы рассказать о самой образцовой семейной паре более подробно.

Петр

На самом деле Петр никакой и не Петр вовсе. Это имя было дано ему после пострига в мужском монастыре, но до того момента прошло немало времени, ведь монашескую рясу князь Муромский одел лишь в старости, точная дата этого события, к сожалению утеряна в веках. Что, несомненно, позволило атеистам советских времен объявить святую княжескую чету персонажами придуманными, и никогда не существовавшими в реальности, не смотря на материальное доказательство в виде мощей, сохранившихся, по сей день.

Но как же в миру звали князя? Из обрывочных сведений, сохранившихся с тринадцатого века, с большой долей вероятности можно предположить, что звали его Давыд Юрьевич Муромский, внук Владимира Святославовича Рязанского, прямой потомок Ярослава Мудрого и, соответственно, Владимира Красна Солнышко.

И стоит ли сомневаться, что в молодые свои годы будущий святой знатно погрешил…

Возможно, то, что князь впоследствии женился на простолюдинке, частично было его искуплением, а может и наказанием.… Ведь во все времена (даже сейчас, кто бы что ни говорил) знать старательно подчеркивала свое возвышенное положение, иногда доходя до абсурда, и принижая всячески достоинство простых смертных, чьими трудами, собственно, беззастенчиво пользовалась.

Итак, как же случилось, что князь, имеющий такую родословную, женился на простой девушке?

Что предшествовало знакомству

Поскольку в тринадцатом веке, как мы знаем из истории, постоянно происходили какие-либо сражения, как правило междоусобные, бесконечная борьба за княжение в том или ином городе и непрестанные переделы территорий, то можно смело утверждать, что Давыд отметился если не во всех, то во многих баталиях того времени. Более подробное и детальное описание его биографии в этой статье не уместно, тем более, что оно не прольет света на некоторые события, сохранившиеся в легенде о князе Петре, но не сохранившиеся в дошедших до нас летописях.

В тысяча двести седьмом году князь Давыд Муромский со своей дружиной пришел на помощь войскам Всеволода Юрьевича Большое Гнездо под Пронск, Рязанской области. Так получилось, что за последующий год в Пронске сменилось несколько князей (что для того времени дело обычное), и в какой-то момент город был отдан под руку князя Давыда, но правил он совсем не долго. Предыдущий ставленник, князь Олег Владимирович, из рода Святославичей, отобрал Пронск у Давыда. Сам же Давыд вынужден был вернуться на родину, в Муром. Возможно, даже бежать,… Возможно, с каким-либо ранением или болезнью. И по пути на родину, Давыду пришлось обратиться к местным лекарям, ведунам, знахарям, кто там нашелся.

Скорее всего, так князь и попал в село Ласково, где и жила дочь тамошнего бортника, как тогда говорили, древолаза, Феврония.

Знакомство

Точных сведений о княгине Муромской не сохранилось. Но основываясь на дошедших до нас исторических фактах и легенде, вернее житии святых, так называемой «Повести о Петре и Февронии Муромских», составленной во времена Ивана Грозного, то есть, через триста лет после кончины князя Муромского с супругой, есть предположение, что Феврония была знахаркой, к которой и обратился князь за помощью.

Собственно, по сюжету «Повести», Петр, спасая честь брата, правящего на тот момент князя Павла, убивает змея огненного. Змей этот, по примеру греческого Зевса, принимал облик Павла, и посещал супружескую постель последнего. За что и был убит Петром.

Почему Павел сам не смог этого сделать не понятно, но в легенде говориться, что убить его (змея), мог только определенный человек определенным оружием.

Все сложилось как нельзя лучше, и змееборцем оказался родной брат, и меч нашелся неподалеку, в какой-то щели. В общем, все случилось как надо, но Петр был залит змеиной кровью, что повлекло какую-то неизлечимую хворь.

И вот страдающему Петру во сне является видение, что надо бы ему поехать в Ростовскую область, в село Ласково, к знахарке, дочери древолаза. Только эта дева может излечить его. Что и было проделано.

В оплату лечения, Феврония попросила ни много, ни мало, жениться на ней. Петр соглашается, но слово не держит. Феврония же, не будь дура, вылечила князя не полностью. И когда наступил регресс в заболевании, князь вынужден жениться на простолюдинке, чтобы не погибнуть, ведь вылечить его полностью может только она.

Вероятная реальность

Поскольку точных данных нет, можно только предполагать, что многое в легенде, правда. Не считая той части, где фигурируют мечи и змеи.

Скорее всего, дело было так. Раненый князь, на пути из Пронска вынужден заехать в Ласково, к знаменитой на всю округу знахарке. И, вероятнее всего, девушка действительно решила не упустить свой шанс.

Сегодняшние жители села говорят, что лечила Феврония Давыда хлебной закваской. Как сохранились подобные сведения неизвестно, но в этой истории так много допущений, что возможно все.

И Давыд, ради спасения собственной жизни, соглашается на любые условия. Возможно, заранее не собираясь их выполнять. Но Феврония, предвидя подобный исход, умышленно не долечивает князя. Через какое-то время, при появлении новых симптомов старого заболевания, Давыд возвращается к знахарке. Он вынужден жениться на ней по всем правилам, иначе она отказывается закончить лечение. Вот так и вышло, что из очередного военного похода князь привозит в Муром жену простолюдинку.

Дальнейшее развитие событий

В Муроме, в качестве устного народного творчества бытует мысль, что Феврония была не так уж и проста. Поговаривают, что она была то ли дочерью ведуна, то ли сама жрица, но князь ее опасался.

И когда бояре поставили Давыду, на тот момент сменившему на княжеском престоле брата, ультиматум: либо князь избавляется от княгини крестьянского происхождения, либо город избавляется от них обоих, князь отказывается от власти.

Скорее всего, княгиня шантажировала мужа тем, что если он от нее избавится, то всенепременно хворь вернется, ибо только она, одним своим присутствием, сдерживает болезнь мужа.

Но так хочется верить в официальную версию, о том, что Петр, испытавший огромную благодарность милой симпатичной девушке, за исцеление, полюбил ее всем сердцем и всей душой. И просто не мыслил без нее своей жизни, потому и отрекся от княжества ради нее.

Как бы там ни было, но княжеская чета покидает город.

Проходит не так уж много времени, когда Давыда с женой находит посыльный из Мурома. Город просит князя вернуться, соглашаясь на любую княжну, на все возможные условия, лишь бы вернуть законную власть. Потому, что бояре устроили смуту, деля княжеский престол.

И Давыд с женой возвращается, принимая снова княжение.

Сверяясь с историческими событиями, и политическим положением того времени, вероятно, что вышеописанные события не были столь благостными и бескровными.

Скорее всего, бояре затеяли бунт, поводом которого и послужила скоропалительная женитьба князя на женщине низшего сословия, да еще и не глупой, честолюбивой женщине. В таком случае князь вынужден был бежать из города.

После его побега бояре так и не смогли договориться между собой, смута продолжается.

Где все это время был Давыд с женой, были ли на тот момент у них дети - не известно.

Но он мог податься к ближайшим товарищам, Всеволоду Большое гнездо, либо к любому из его сыновей. Заручившись там поддержкой, Давыд возвращается в Муром под предводительством вооруженного отряда, захватывает власть и наводит порядок.
Народ, уставший от смуты, радостно принимает князя, а то, что жена у него не знатного рода, только повышает княжеский рейтинг.

Как бы там не случилось на самом деле, непреложным остается тот факт, что правил Давыд Муромский около двадцати пяти лет, прежде чем ушел в монастырь. У княжеской четы было трое детей, двое сыновей - Юрий и Святослав, и дочь Евдокия.

Свой жизненный путь князь Давыд, в иночестве Петр, и его жена Феврония, в иночестве Ефросиния закончили в апреле тысяча двести двадцать восьмого года. Говорят, в один день.

Согласно легенде, первое чудо случилось сразу после погребения. Вопреки завещанию бывших князей, их похоронили не в оборудованной заранее общей могиле, а в разных гробницах, при тех монастырях, где они находились. Но ночью, чудесным образом, тела супругов перенеслись в общую усыпальницу. Наутро, обнаружив этот казус, тела были разделены и возвращены на прежние места упокоения. Была выставлена стража, чтобы не допустить впредь подобного глумления над телами, на случай если какой-то шутник снова надумает украсть тела из могил. Но все старания были напрасны - наутро супруги снова были вместе. Так и лежат их мощи, по сей день в одной общей раке.

Эпилог

На этой романтической ноте стоило бы закончить повествование о большой и светлой любви, которую даже смерть не в силах разлучить.

Но я не могу не добавить ложку дегтя, и не упомянуть о том, что в канонах православной церкви не существует развода между супругами как такового. И единственным допустимым методом развода может стать лишь одновременный постриг обоих супругов в иночество.

В свете этого факта, остается вопрос, так ли безгранична была любовь, и так ли безоблачна жизнь Муромских Давыда и Февронии?

Впрочем, как бы там ни было, но эта пара достойна и уважения, и поклонения, и наследования. Потому что прожить вместе столько лет - не поле перейти. И, ради достижения своих целей, пусть не всегда возвышенных, связать свою жизнь с жизнью супруга, с честью прожить эту жизнь - это ли не пример для подражания?

Любой россиянин, несомненно, слышал о святых Петре и Февронии Муромских. Это чудотворцы, которые стали образцом семейной пары, прожившей в любви и верности многие годы, символом идеального супружеского союза....

В 1547 году Петр и Феврония Муромские были канонизированы представителями христианской православной церкви.

История о них была записана на бумаге в то же время, в XVI веке.

У муромского князя Павла, правившего в то время в городе, был младший брат Петр.

Однажды князь Петр начал болеть, его тело вдруг оказалось все в язвах и фурункулах. Он искал спасения от неизвестной болезни у врачей на Руси и в заморских странах, но никто не мог помочь знатному человеку.

Тогда князь послал гонцов во все земли с просьбой найти того, кто его излечит. И вот посланник князя заехал в одно русское село. Там он встретил девушку, поразившую в разговоре его своими мудрыми рассуждениями. Парень предложил ей попробовать исцелить князя.

Девица попросила, чтобы князь прибыл к ним в село, но предупредила, что вылечиться он сможет, если только умеет держать слово и добр к окружающим.

Звали девушку Февронией. Она в качестве награды за исцеление князя попросила его жениться на ней.

Когда князя Петра привезли в село, девица подула на хлебную закваску и повелела князю помыться в бане и затем намазать закваской все язвы и струпья, а один струп оставить.

Петр выполнил все ее наставления – сходил в баню и после мытья там же намазался целительной смесью, кроме одного струпа. Сразу же он почувствовал облегчение, кожа его очистилась, боли больше не было.

Однако девушка по имени Феврония не только казалась, но и поистине была очень мудрой. Она понимала, что князю Петру надо прежде всего исцелить душу, избавив ее от пороков, и тогда только излечится его тело. Феврония помнила, что Господь болезни насылает в наказание за грехи и поэтому, предвидя возможный обман князя по низости помыслов, наказала ему оставить один струп.

Петр поразился такому скорому выздоровлению и богато наградил девушку. Однако жениться на ней, как ранее обещал, он не захотел, так как она происходила из незнатной семьи. Феврония все дары отослала назад князю.

Петр вернулся в родной город полным сил и здоровья, лишь с одной оставшейся небольшой болячкой. Но через некоторое время от этого последнего струпа опять по его телу расползлись язвы и фурункулы.

На этот раз Петр усмирил свою и гордость и вернулся к мудрой девушке с твердым намерением сдержать слово и взять ее в жены. Князь отправил к ней посланника с мольбами о прощении. Феврония же не держала на сердце обиды и согласилась исцелить князя окончательно и стать его нареченной.

Точно так же Феврония подула на хлебную закваску и отдала князю. Петр, на этот раз окончательно излечившись, сдержал слово и сделал девушку княгиней, взяв ее в супруги.

Когда правивший в Муроме Павел скончался, Петр вместо него стал княжить в городе. Бояре с радостью приняли нового князя, но их знатные жены строили козни простолюдинке Февронии.

Накрученные своими злыми супругами, бояре возвели напраслину на скромную Февронию и поставили князю условие, чтобы он изгнал девушку из города. Князь послушался и повелел ей уйти, взяв с собой только одну любимую вещь. Феврония сказала, что хочет забрать с собой только его, своего любимого мужа.

Князь Петр помнил, что Господь заповедовал быть с супругой в горе и в радости и отправился в изгнание вместе с женой. Они отплыли из Мурома на двух кораблях.

По наступлении сумерек они высадились на суше. Князь сильно тревожился об их дальнейшей судьбе. Супруга успокаивала Петра, призывая надеяться на милость Божию.

И она была права. Уже через день бояре из Мурома прислали послов, прося князей вернуться, так как после того, как они отплыли, знать не смогла выбрать другого правителя, все передрались и сейчас хотели опять спокойствия и мира.

Будущие святые не стали злобствовать на обидевших их бояр и возвратились. Они правили Муромом мудро и справедливо многие годы, уважая Божьи заповеди и сея вокруг добро. Заботились о горожанах, оказывали помощь неимущим, были словно любящие родители для своих родных детей.

Не смотря на социальное положение человека, они любого одаривали любовью и душевным теплом, препятствовали злым поступкам и жестокости, не корпели над деньгами и любили и почитали Бога. Горожане ценили и уважали их, стремящихся помочь всем и каждому, насытить и облачить, исцелить болезных и дать наставления заблудшим.

Достигнув преклонного возраста, Петр и Феврония в одно время приняли постриг, взяв имена Давид и Ефросиния. У Господа они молили о возможности умереть в один день и подданным велели упокоить их в одном гробу, в котором была лишь тонкая стенка.

Однако после их отхода к Богу горожане подумали, что так как супруги приняли монашество, их нельзя будет похоронить в одном гробу, как те просили.

Срубили два гроба и оставили супругов на отпевание в разных церквях.

Но утром горожане увидели, что отдельные гробы пусты, а тела князей лежат в двойном гробу, высеченном из камня при их жизни.

Не осознав случившегося чуда, непонятливые горожане вновь разделили супругов, но и на другое утро Петр и Феврония покоились в общем гробу.

После этого люди наконец поняли, что так угодно Богу и упокоили их в совместном каменном гробу, поблизости к храму святой Богородицы.

И до сих пор туда совершают паломничество нуждающиеся люди, болезные и несчастные. И если они приходят туда с искренней верой и надеждой, то святые Петр и Феврония Муромские даруют им исцеление и семейное счастье. И рассказ о взаимной любви и верности супругов живет в веках.

В 1993 году мощи святых князей Муромских перевезли в Троицкий собор Муромского Свято-Троицкого монастыря.

В 2008 году 8 июля, День семьи, любви и верности, признали национальным праздником на государственном уровне. В православных церквях в этот летний день проводят службу в честь святых Петра и Февронии Муромских и снова рассказывают историю их любви благодарным потомкам.

Святые благоверные
князь ПЁТР и княгиня ФЕВРОНИЯ,
Муромские чудотворцы (†1227)

Святой благоверный князь Петр (в иночестве Давид) и святая благоверная княгиня Феврония (в иночество Евфросиния) - русские православные святые, Муромские чудотворцы.

История жизни святых князей Петра и Февронии — это история верности, преданности и настоящей любви, способной на жертву ради любимого человека.

История любви этой супружеской пары подробно описана величайшим автором XVI века Ермолаем Еразмом в древнерусской «Повести о Петре и Февронии» . Согласно «Повести», супруги княжили в Муроме в конце 12 - начале 13 веков, они жили счастливо и скончались в один день.

Благоверный князь Петр был вторым сыном Муромского князя Юрия Владимировича. Он вступил на Муромский престол в 1203 году. За несколько лет до этого святой Петр заболел проказой - тело князя покрылось струпьями и язвами. Никто не мог исцелить Петра от тяжкой болезни. Со смирением перенося мучения, князь во всем предался Богу.

В сонном видении князю было открыто, что его может исцелить дочь пчеловода благочестивая дева Феврония, крестьянка деревни Ласковой в Рязанской земле. Святой Петр послал в ту деревню своих людей.

Феврония в качестве платы за лечение пожелала, чтобы князь женился на ней после исцеления. Петр пообещал жениться, но в душе слукавил, поскольку Феврония была простолюдинкой: "Ну как это можно - князю дочь древолаза взять себе в жены!" . Феврония исцелила князя, но поскольку дочь пчеловода прозрела лукавство и гордость Петра, она велела ему оставить несмазанным один струп как свидетельство греха. Вскоре от этого струпа вся болезнь возобновилась, и князь со стыдом снова вернулся к Февронии. Феврония вновь вылечила Петра, и уже тогда он женился на ней.

Вместе с молодой княгиней Петр возвращается в Муром. Князь Петр полюбил Февронию за благочестие, мудрость и доброту. Святые супруги пронесли любовь друг ко другу через все испытания.

После смерти брата Петр стал самодержцем в городе. Бояре уважали своего князя, но надменные боярские жены невзлюбили Февронию и, не желая иметь правительницей над собой крестьянку, подучивали своих мужей недоброму. Гордые бояре потребовали, чтобы князь отпустил свою супругу. Святой Петр отказался, и супругов изгнали. Они на лодке отплыли по Оке из родного города. Святая Феврония поддерживала и утешала святого Петра. Но вскоре город Муром постиг гнев Божий, и народ потребовал, чтобы князь вернулся вместе со святой Февронией. Приехали послы из Мурома, умоляя Петра вернуться на княжение. Бояре поссорились из-за власти, пролили кровь и теперь снова искали мира и спокойствия. Петр и Феврония со смирением возвратились в свой город и правили долго и счастливо, соблюдая все заповеди и наставления господние безупречно, молясь беспрестанно и милостыню творя всем людям, находившимся под их властью, как чадолюбивые отец и мать.

Святые супруги прославились благочестием и милосердием. Были ли у них дети - устное предание не донесло сведений об этом. Святости они достигли не многочадием, но взаимной любовью и хранением святости брака. Именно в этом - смысл и назначение его.

Когда пришла старость, они приняли монашество с именами Давид и Евфросиния и умолили Бога, чтобы умереть им в одно время. Похоронить себя завещали вместе в специально приготовленном гробу с тонкой перегородкой посередине. Брачные обеты даже после пострига сохраняют для них свою силу, потому что они исполняют и последнее свое обещание друг другу — умереть одновременно.

Скончались они в один день и час 25 июня 1228 года , каждый в своей келье. Люди сочли нечестивым хоронить в одном гробу монахов и посмели нарушить волю усопших. Дважды их тела разносили по разным храмам, но дважды они чудесным образом оказывались рядом. Так и похоронили святых супругов вместе в одном гробе около соборной церкви Рождества Пресвятой Богородицы. Так Господь прославил не только Своих святых, но и еще раз запечатлел святость и достоинство брака, обеты которого в данном случае оказались не ниже иноческих.

Пётр и Феврония были канонизированы на церковном соборе 1547 года. Днём памяти святых является 25 июня (8 июля).

Святые Петр и Феврония являются образцом христианского супружества. Своими молитвами они низводят Небесное благословение на вступающих в брак.

Святые благоверные князья Петр и Феврония почитаются Церковью как покровители христианского брака. Именно им следует молиться о ниспослании в семью мира, об укреплении супружеских уз, о достижении семейного счастья. Они поставлены в один ряд с апостолами и мучениками и другими великими святыми. И удостоены они такого прославления “ради мужества и смирения”, проявленных ими в хранении заповедей Божиих в отношении брака. Значит каждый из тех кто подвизается в христианском браке и следует их примеру, может быть поставлен в этот ряд и может стяжать венец, которого удостоились святые Петр и Феврония Муромские.

Их мощи находятся в г. Муроме в Троицком женском монастыре . День памяти Муромских чудотворцев в дореволюционные времена был одним их главных общегородских праздников. В этот день в Муроме проходила ярмарка, в город стекалось множество окрестных жителей. Можно по праву сказать, что мощи святых князей являлись общегородской святыней и главным православным символом города.

В Москве находится чтимая икона святых князей Петра и Февронии с частицей мощей в храме Вознесения Господня на Большой Никитской ("Малое Вознесение"), где каждое воскресенье в 17.00 им служится акафист.

В 2008 году при поддержке супруги российского президента Светланы Медведевой был учрежден новый праздник - День семьи, любви и верности , приходящийся на 8 июля - день памяти святых благоверных князей Петра и Февронии. Праздник этот является частью забытой традиции нашего народа. Раньше в этот день совершались помолвки, а уже после окончания Петрова поста пары венчались в церкви. Символом праздника стала простая и близкая каждому ромашка - как символ лета, тепла, уюта, чистоты и невинности.

Материал подготовил Сергей ШУЛЯК

для Храма Живоначальной Троицы на Воробьевых горах

Тропарь, глас 8
Яко благочестиваго корене пречестная отрасль был еси, / добре во благочестии пожив, блаженне Петре, / тако и с супружницею твоею, премудрою Феврониею, / в мире Богу угодивше / и преподобных житию сподобистеся. / С нимиже молитеся Господеви / сохранити без вреда отечество ваше, / да вас непрестанно почитаем.

Кондак, глас 8
Мира сего княжение и славу временну помышляя,/ сего ради благочестно в мире пожил еси, Петре,/ купно и с супружницею твоею, премудрою Феврониею,/ милостынею и молитвами Богу угодивше./ Темже и по смерти неразлучно во гробе лежаще,/ исцеление невидимо подаваете,/ и ныне Христу молитеся,// сохранити град же и люди, иже вас славящих.

Молитва святым благоверным князю Петру и княгине Февронии, Муромским
О велицыи угодницы Божии и предивнии чудотворцы благовернии княже Петре и княгине Февроние, града Мурома предстатели и хранители, и о всех нас усерднии ко Господу молитвенницы! К вам прибегаем и вам молимся с упованием крепким: принесите за нас грешных святыя молитвы ваша ко Господу Богу и испросите нам у благости Его вся благопотребная душам и телесем нашим: веру праву, надежду благу, любовь нелицемерну, благочестие непоколебимое, в добрых делех преуспеяние, мира умирение, земли плодоносие, воздуха благорастворение, душам и телесем здравие и вечное спасение. Исходатайствуйте у Царя Небеснаго: верных рабов Его, в скорби и печали день и нощь вопиющих к Нему, многоболезный вопль да услышит и да изведет от погибели живот наш. Испросите Церкви святей и всей державе Российстей мир, тишину и благоустроение, и всем нам житие благополучное и добрую христианскую кончину. Оградите отечество ваше, град Муром, и вся грады Российския от всякаго зла и вся правоверныя люди, к вам приходящия и мощем покланяющияся, осените благодатным действом благоприятных молитв ваших, и вся прошения их во благо исполните. Ей, чудотворцы святии! Не презрите молитв наших, со умилением вам возносимых, но будите о нас приснии предстатели ко Господу и сподобите нас помощию вашею святою спасение вечное получити и Царствие Небесное унаследовати; да славословим неизреченное человеколюбие Отца, и Сына, и Святаго Духа, в Троице покланяемаго Бога, во веки веков. А минь.

Тот, кто любит бога, не может более любить человека - он потерял понимание человеческого!
Людвиг Фейербах

Клерикальное лобби, жаждущее окончательно превратить Российскую Федерацию в православный Талибан, всё никак не унимается; совсем ещё недавно принятых бредовых законов ему явно кажется мало, и оно толкает российские власти к дальнейшим "духовным подвигам" в деле вмешательства государства в личную жизнь своих граждан. - Так, недавно премудрое правительство РФ начало обсуждать с депутатами и сенаторами очередную пуританскую инициативу, дескать призванную способствовать "укреплению российской семьи": резкое увеличение в стране госпошлины на официальный развод! Дескать, если материально поощрить граждан сочетаться брачными узами не удаётся, так надо, значит, как можно сильней затруднить расторжение этих уз, превратив гражданскую семью в аналог семьи мафиозной по принципу: "Войдёшь - не выйдешь!.." Клерикальная подоплёка этого законопроекта просматриваются вполне отчётливо, - ибо ещё в прошлом году такую идею публично озвучил небезызвестный православный реакционер, протоиерей Д. Смирнов, - да и вообще уже давно наша бездарная "верхушка", не имея никаких серьёзных идей по улучшению жизни населения и подлинной, (а не декларативной!) модернизации российского общества, хочет перестроить всю его жизнь на средневековый лад под лозунгом возврата "традиционных ценностей". Под ними же понимаются, конечно, прежде всего устои православия, а не традиции, скажем, язычества, - у которого, положим, оснований претендовать на традиционность в нашей стране ничуть не меньше!..

Так, в русле этой мракобесной политики несколько лет назад, ещё в бытность свою президентом, Дмитрий Медведев навязал России в качестве полуофициального очередной церковный праздничек - день "святых" Петра и Февронии из Мурома, отмечаемый православными 25 июня по юлианскому, а по новому стилю - 8 июля. Теперь в российском календаре эта дата значится как День любви, семьи и верности. Ранее церковь очень настаивала на введении некой своей, доморощенной альтернативы западному Дню святого Валентина, который якобы развращает нашу молодёжь; к тому же, в стране надо всеми силами укреплять семью, а сии муромские "святые-чудотворцы" мол, почитаются на Руси именно в качестве покровителей семейной жизни и супружеской любви...

К сожалению, надо констатировать, что эта поповская муть отравляет душу весьма многим нашим соотечественникам. - По этой причине недавно Синод РПЦ решил добавить в свой календарь елея: помимо июльского, уже давно отмечаемого дня Петра и Февронии, утвердили ещё и второй, уже осенний праздник в их честь, падающий в этом году на 15 сентября. Причина такого "удвоения" объясняется так: мол, слишком много молодых пар хотят сыграть свадьбы именно в этот день, но дата 8 июля совпадает с очередным постом, когда для православных венчание невозможно (ай-ай-ай, и как только всемудрый боженька, вдохновляющий решения Церкви, такой казус заранее не предусмотрел?!) - поэтому необходимо предоставить молодожёнам другой такой день, когда пост не мешает! - Что ж, в подобную причину вполне можно поверить. Ибо как писал Б. Брехт:"В человеке скуден хитрости запас..." А раз уж не только православная церковь, но сам глава государства, известный своей любовью к " продвинутым гаджетам" и прочим электронным технологиям, президент-"модернизатор" Медведев освятил своим авторитетом празднование в России дня Петра и Февронии, то значительное число простых наших сограждан на полном серьёзе могли посчитать эту пару "святых" из Мурома подлинным идеалом семьи, супружеской любви, дружбы и т. д. При этом по своей лености или наивности сии люди не пытаются заглянуть, собственно, в первоисточник, - церковное житие Петра и Февронии, - а доверяют благозвучным поповским перепевкам данной истории! Православные же попы и их прихвостни из числа мирян не устают расписывать в современных СМИ парочку муромских "чудотворцев" в самых привлекательных тонах. - Вот как представляет историю о них, к примеру, в № 26 "Вечерней Москвы" (от 4-1.07.2013) главный редактор православной газетки "Крестовский мост" Валерий Коновалов: "Муромский князь Петр серьезно заболел, а простая девушка Феврония, дочь бортника, сумела его вылечить. На радостях Петр обещал на ней жениться, но, выздоровев, не спешил выполнять обещание. И тут болезнь вернулась. Тогда Петр понял: это - судьба. Вот только окружение князя всячески противилось его неравному браку. Началась жестокая борьба против молодой семьи. В ход пускались интриги, шантаж, угрозы. Кончилось дело ультиматумом: или жена, или власть. Петр бросил власть, богатство, положение в обществе. Вдвоем с любимой на лодке они отправились в неизвестность. Но путешествие их было недолгим. В Муроме начались распри. Гонцы нашли путешественников и уговорили вернуться на престол. И уже после этого началась их долгая счастливая жизнь, в конце которой они приняли монашеский постриг и скончались одновременно."

Так звучит история Петра с Февронией в благостном изложении православного апологета. Но как человек, потрудившийся лично ознакомиться с первоисточником этой столь благостно расписанной выше истории, церковной "Повестью о Петре и Февронии Муромских" (по хрестоматии "Древняя русская литература", М. 1988 г.) , должен сказать, что краткое изложение её В. Коноваловым похоже, как гвоздь на панихиду: "Федот, да не тот"! - На самом деле в тексте жития сих "чудотворцев" из Мурома, - по крайней мере, подлинном, восходящем к ХVI веку, - вы как раз именно о любви, семейной жизни, супружеской верности и прочем не найдёте фактически НИЧЕГО!!! Повествуется же там, в традиционном стиле средневекового "сюра", о совершенно других вещах, к любви, семье и дружбе в нормальном человеческом понимании вообще не имеющих отношения!

Сперва наперво нужно заметить, что уже сами попытки современных клерикалов выдать Петра и Февронию за неких реальных исторических лиц, якобы живших в ХIII веке, - сущий вздор. Никакого князя Петра, равно как и его упоминаемого "житием" брата Павла, которые правили бы в Муроме ни в том столетии, ни до, ни после него, история не знает! Тем более молчат летописи о какой-то там чудотворице Февронии, якобы умудрившейся стать муромской княгиней. Пётр и Феврония - совершенно вымышленные, СКАЗОЧНЫЕ персонажи, и этим они, надо сказать, разительно отличаются от большинства прочих "святых" русского православия, которые, (при всех приписанных им церковными "житиями" чудесных подвигах и прочих благоглупостях) были всё же вполне подлинными, взаправду некогда жившими на Руси людьми... А вот Пётр с Февронией как раз представляют собой чисто литературно-фольклорные образы, взятые церковью из местных преданий!

Как же, можете вы спросить, данные фантомы попали в список официальных "святых", канонизированных РПЦ?! - История этого весьма показательна, и прежде всего в плане неуёмного вмешательства государства в церковную жизнь на Руси! Произошло сие в 1547 году, когда юный Иван Грозный, вдохновляемый митрополитом Макарием, загорелся идеей воплотить в жизнь доктрину "Москва - третий Рим" и превратить Россию в центр всемирного православия. Но, к его огорчению, в святцах тогдашней церкви он нашёл слишком уж мало, как ему показалось, лиц собственно русского происхождения: в основном там маячили всё какие-то греки да евреи!.. И тогда молодой царь Иван объявил в своей державе, так сказать, массовую духовную "мобилизацию": по всем русским землям велено было сыскать и представить кандидатов в "святые" из числа ранее живших там православных соотечественников. Стремясь выслужиться перед набожным царём, РПЦ в авральном порядке канонизировала тогда многие десятки новоявленных имён, из которых по причине спешки, да порой и невежества средневековых попов, не всех смогли надлежащим образом проверить "на вшивость". Ибо ни в одной русской области местное духовенство, конечно, не желало оказаться хуже других: и если там не находилось настоящих, подлинно достойных канонизации подвижников, то вместо них могли подсунуть весьма сомнительные кандидатуры. Вот так и угодила в официальные общероссийские святцы пара муромских "чудотворцев", Пётр с Февронией, историю про которых выкопало невесть из какого сундука тогдашнее духовенство г. Мурома, боясь оплошать перед царём в выполнении столь важной миссии!..

Однако по большому же счёту, чтобы убедиться в явной надуманности "Повести о Петре и Февронии", необязательно даже вникать в историю: достаточно просто ознакомиться с текстом этого жития, и всё станет на свои места! Ибо начинается оная повесть с абсолютно сказочного сюжета, - а именно, с рассказа о победе главного героя, Петра, над неким летающим "змеем", посланным самим дьяволом. Сам по себе такой сюжет, как поединок со Змеем, является классическим для фольклора самых различных народов с древнейших времён, - есть он и в христианстве (где его воплощает Георгий Победоносец), и в русских народных былинах, где подобных гадов вовсю "мочат" богатыри типа Алёши Поповича или Добрыни Никитича... Но если в большинстве таких фольклорных историй герой избавляет свою землю и соотечественников от действительно страшного врага, опасного чудовища, приносящего страшное зло множеству людей, то в "Повести о Петре и Февронии" с самого начала мы встречаемся с довольно жалкой и нелепой профанацией такого образа Змея, - даже можно сказать, с некой скабрезной карикатурой на него. Ибо тамошний "змей" являет угрозу не для рода человеческого в целом, или же всей Руси, или же отдельно взятой Муромской земли и города Мурома, а предстаёт врагом лишь одной, конкретно властвующей там княжеской семьи. Этот опереточный змей не сжигал огнём города, не жрал людей и не брал в полон прекрасных девиц: вместо всего этого он повадился всего лишь "наставлять рога" муромскому князю Павлу, - старшему брату того самого Петра, котором пойдёт речь ниже... Притом, согласно сюжету Повести, змей сей являлся в спальню к жене князя (неназванной по имени княгине) в человеческом обличье, принимая личину её законного мужа Павла, так что никто из посторонних ничего и не мог заподозрить, - оцените такой оборот! Из рассказа неясно, в какой именно момент сама княгиня обнаружила такое скандальное обстоятельство, но упомянуто, что до того, как она рассказала обо всём своему мужу, "много времени преидоша"; надо думать, что поначалу жену князя её сатанинский любовник вполне удовлетворял! И это - несмотря на то, что мерзкий змей в постели отнюдь не был подобен куртуазному маньеристу из любовной лирики средневековья: так, когда далее князь Павел узнаёт скандальную правду, он призывает свою супругу решительно порвать со змеем, дабы она смогла наконец "освободиться... от злого его дыхания, и сипения, и прочей мерзости, о которой стыдно сказать"! Правда, из текста неясно, откуда муромский князь смог узнать такие интимные подробности близости его жены со "змеем", - можно подумать, он при этом лично присутствовал, - однако же, забегая вперёд, скажем, что подобное упоминание вообще является единственным моментом во всей этой якобы любовной Повести, хоть как-то непосредственно касающимся темы семейной жизни!..

Замечу: это ещё не сама сказка, а только "присказка", где речь идёт пока не о собственно Февронии или Петре, а только о злоключениях его брата Павла! Мало того, что никакой историчности в данном сюжете нет и быть не может, сей пошло-мистический анекдотец про "скандал в благородном семействе" надо признать довольно пошловатым началом для истории об идеальной любви и супружеской верности, - не правда ли!?.. Но пойдём дальше: как же повёл себя православный князь города Мурома, сведав наконец про то, что некое дьявольское отродье, всё из себя такое вонючее и сипящее, "пользует" возлюбленную супружницу под его же собственной личиной!? Может Павел, как подобает средневековому герою-рыцарю, осенил себя крестным знамением и встал с мечом в руке на охрану и оборону своего супружеского ложа? Вовсе нет, - судя по тексту "Повести...", сей благоверный муж не на шутку струхнул, сразу почему-то решив, что ему самому такого грозного супостата ни за что не одолеть! Поэтому он решил действовать не спеша, а согласно коварному плану. - Своей жене он велел продолжать, как прежде, сношаться с гадким змеем для того, чтобы, усыпив бдительность гада, выведать у того способ, которым можно его убить. - Конечно, данный сюжет для сказочного фольклора тоже является классическим, встречаясь уже в библейской легенде про Самсона и Далилу... Жена успешно выполнила задание князя: когда змей после очередных любовных утех с нею расслабился, то рассказал на свою беду княгине, что смерть ему суждена "от Петрова плеча, от Агрикова меча"!

Тут в дело впервые, собственно, и вступает пресловутый Пётр, - брат князя, которому Павел (на основании полученных от жены разведданных) поручает ради спасения своей супружеской чести выступить против коварного змея, как следует "раззудевшись плечом". Для этой цели Пётр вскорости вооружается, соответственно, "Агриковым мечом", который очень кстати обнаружился за городом в церкви женского Воздвиженского монастыря, - " и с того дня стал искать удобного времени, чтобы убить змия." Тут, правда, встала та проблема, что последний, как уже говорилось в начале, являлся в покои княгини, приняв образ её мужа Павла. В связи с этим обстоятельством перед Петром маячила опасность невзначай снести "Агриковым мечом" по ошибке жбан собственному братцу, богопомазанному правителю города Мурома, притом прямо на ложе его законной жены, - что большинством простых муромцев было бы явно неверно истолковано! По идее, самым разумным вариантом в такой щекотливой ситуации для Павла было бы во время охоты на змея вообще полностью воздержаться от посещений своей супруги, - дабы Пётр, застав её в объятьях князя, мог бы сразу рубить с плеча, будучи уверен, что сей муж - ненастоящий... В общем, долго ли, коротко ли, но Петру удалось благополучно избежать такой путаницы: выследив подлого змея в княжеских покоях, он прикончил его в два счёта своим чудесным Агриковым мечом. - Подлый сатанинский гад, хоть и пытался сперва прикинуться князем Павлом, непосредственно перед смертью принял своё истинное обличье: но, подыхая, успел забрызгать Петра своей ядовитой кровью. Последнего же, судя по всему, не учили, что после убийства принято мыться, или же ещё лучше заранее окроплять себя святой водой, - и вот из-за этой своей оплошности Пётр вскоре покрылся струпьями и язвами. При таких, совершенно немыслимых и фантастичных обстоятельствах, он "серьёзно заболел", как выражается в своей статейке приснопамятный Коновалов!

На сём первая, вступительная часть "Повести...", эксплуатирующая избитый сюжет о победе над змеем, кончается, и начинается основная часть этой истории, - надо признать, куда менее фантастичная, но зато намного более пошлая! - Итак, страдающий от своей тяжкой болезни Пётр стал искать врача, могущего его исцелить, но никто в Муромском княжестве не оказался на это способен. Тогда оный герой-змееборец поехал в соседнюю, Рязанскую землю, и начал поиски врачевателя там. И вот один его слуга наткнулся в селе Ласково на "зело премудрую" крестьянскую девицу Февронию, владевшую уникальным даром целительства. Убедившись в её способностях, "отрок" поведал Февронии о беде своего господина, упомянув и о причине его болезненного состояния, т. е. свершённом им убийстве летающего змея. Однако же, вопреки ожиданию, на эту простолюдинку рассказ о таком чудесном подвиге никакого особого впечатления не произвёл; ибо когда слуги привезли изъязвлённого героя в её деревню, она поставила совершенно циничное и наглое условие: что вылечит его, только если Пётр возьмёт её в жёны (у Коновалова же, напомним, всё наоборот - Пётр якобы сам обещает жениться на Февронии уже после проведённого ею лечения)!

И надо сказать, что поведение Февронии тут возмутительно буквально с любых позиций: как врачебной этики, воспрещающей использовать тяжёлое состояние больного для столь циничного шантажа, так и благочестивой христианки, чей долг - бескорыстно помогать страждущим... Помнится, главная героиня художественного фильма времён перестройки "Интердевочка", - до сих пор вызывающего такое гнев наших ревнителей нравов, - на фоне "святой" Февронии выглядит намного приличней: занимаясь валютной проституцией и поиском иностранного кандидата в мужья, она всё же не смешивала это со своей медицинской работой в больнице... Если бы церковная "Повесть..." гласила, что, мол, Феврония полюбила Петра уже в процессе его лечения, а он бы согласился жениться на ней в благодарность за исцеленье, - это было б ещё куда ни шло; но в том и дело, что никакой ЛЮБВИ в данном сюжете изначально нет даже в помине! Ибо Феврония, живя в своей рязанской глуши, до этого собственно самого Петра в глаза не видывала, и даже после его приезда в деревню Ласково вела с ним переговоры не лично, а только через слуг. То есть, она возжелала Петра себе в мужья, зная о нём лишь то, что он - брат соседнего муромского князя, остро нуждающийся в лечении. Какая уж тут любовь - один лишь шкурный, корыстный расчёт получить завидного жениха, сделавшись в одночасье из холопки княгиней!!!

Пётр, заочно общаясь с Февронией, естественно тоже не мог питать тогда к ней никаких чувств, - кроме разве что чувства негодования на дерзость наглой простолюдинки. Как гласит "Повесть...", он сперва и мысли не допускал о том, чтоб взять в жёны какую-то там деревенщину; однако, мечтая о скорейшем излечении, притворно обещал стать её мужем, если она уврачует его язвы. Таким образом, оба главных персонажа сей истории, почитаемые ныне РПЦ как "святые", ведут себя в данной ситуации абсолютно цинично и безнравственно, руководствуясь подлым расчётом: Феврония жаждет воспользоваться уникальным случаем, чтоб заиметь богатого знатного мужа, а Пётр с его стороны надеется любой ценой отвертеться от подобного "счастья", пытаясь откровенно надуть возомнившую о себе крестьянку. Но в итоге предвидевшая всё это Феврония обхитрила надменного княжича, и обманула его самого: передав Петру целебную мазь для его язв, нарочно указала не совсем верный способ её применения. В результате он, болезный, получил лищь временное облегчение, но возомнил себя уже полностью здоровым и на радостях уехал было из Ласково к себе в Муром. - Февронию в жёны Пётр, конечно же, не взял, а откупился от неё только подарками, которые та гордо отвергла. Вскорости же после этого болезнь Петра вернулась: он снова покрылся струпьями. Поскольку же добытое в рязанской деревне целебное средство было им, судя по всему, ранее полностью израсходовано, сей княжич вынужден был снова вернуться за помощью к Февронии, которая во второй раз уже своего шанса не упустила: заставила-таки Петра на ней жениться и, лишь после этого окончательно его вылечила, уехала с ним в Муром. Через некоторое время, когда там умер князь Павел (судя по сюжету, не имевший детей), Пётр как младший брат унаследовал его власть. "Таким способом Феврония стала княгиней", - резюмирует сия благочестивейшая "Повесть..."

Здесь ещё нужно отметить ту довольно скандальную для эпохи "Домостроя" особенность, что вопреки всем традиционным православным заветам данное житие даже не заикается ни о каком-либо благословении заключённого брачного союза со стороны

РОДИТЕЛЕЙ молодожёнов. И если насчёт отца или матери Петра, - о которых тут вообще умалчивается, - можно ещё предполагать, что они уже к тому времени умерли, то родители Февронии, согласно тексту "Повести...", совершенно точно были ещё живы. Тем не менее, их бойкая дочь не только не просила у батюшки с матушкой родительского благословения на своё замужество, но даже вообще не советовалась с ними на этот счёт! Таким образом получается, - не к чести проморгавших сей казус церковных моралистов, - что Феврония решила свою судьбу исключительно сама, поступив и в этом отношении совсем не как благовоспитанная православная девица, а как наша вполне эмансипированная современница почище Ксюши Собчак: не мешкая даром, взяла быка (то бишь Петра) за рога да, как говорится, "за хомут - и в стойло"...

А теперь напомню, как бесстыдно лакирует и приукрашивает всю эту гаденькую историйку с Февронией вышеупомянутый православный редактор Коновалов: "На радостях Петр обещал на ней жениться, но, выздоровев, не спешил выполнять обещание. И тут болезнь вернулась. Тогда Петр понял: это - судьба!.." Мда уж, а у ходатаев православия судьба: врать и перелицовывать свои церковные предания, выдавая какашки за сладкую конфетку. По крайней мере, библейская заповедь "не лжесвидетельствуй!" у коноваловых, - по примеру Петра и Февронии, - находится по жизни в явном забвении!..

Далее "Повесть..." гласит, что начало правления в Муроме благочестивой парочки Петра и Февронии ознаменовано было столкновением с местным боярством. Ибо боярские жёны, понятно, сразу же невзлюбили деревенскую выскочку Февронию, столь наглым образом пролезшую в княгини, и рьяно настраивали против неё своих мужей. В итоге муромские бояре " с яростью" пришли к Петру и потребовали от него удалить супругу прочь: "Хотим все, княже, праведно служить тебе и самодержцем иметь тебя, - сказали они. - Но княгини Февронии не хотим, чтобы господствовала жёнами нашими. Если хочешь самодержцем быть, то пусть будет у тебя иная княгиня"... Что же ответил князь на такой ультиматум своих подданных? По идее кто другой на его месте, как уважающий себя самодержец и действительно любящий супругу муж, вполне мог бы за подобную дерзость отправить этих бояр на кол; либо, по крайней мере, посоветовал им лучше самим развестись со своими жёнами, и тем устранить данный конфликт! Но сказочный правитель Мурома, оказывается, ничуть не возражал, - судя по всему, предложение бояр было вполне созвучно его собственному отношению к навязавшейся на его голову княгине. Одно это уже вполне наглядно иллюстрирует всю степень якобы великой супружеской верности "блаженного" Петра и его так прославляемой ныне церковью любви к Февронии...

Итак, муромский князь "со смирением" воспринял требование бояр отказаться от жены, предложив им поговорить с самой княгиней. Те, заручившись пассивным согласием Петра на его развод, во время ближайшего пира единодушно высказали свои претензии Февронии прямо в лицо и предложили ей убраться куда подальше. Супруга князя, столкнувшись с такой резкой оппозицией, согласилась при одном условии: позволить забрать ей с собой из Мурома то, что она пожелает. Бояре поспешно обещали Февронии выполнить её условие, полагая, наверное, что сия деревенская простушка возьмёт из казны с собой какие-нибудь золотые цацки или меха, да и отвалит восвояси, в деревню Ласково, щеголять этим добром перед своими односельчанами и рассказывать тамошним кумушкам про своё недолгое житьё в барских хоромах... Феврония же оказалась не так проста: взяла и потребовала забрать в качестве отступного собственного мужа, Петра! Бояре же весьма охотно согласились на этот вариант, позволявший им помимо нелюбимой княгини освободиться заодно и от князя, - ибо как говорит "Повесть...", каждый из них мечтал сам в Муроме "самодержцем быть". Таким образом, незадачливый Пётр вместо того, чтоб избавиться от жены, принуждён был отбыть с нею в изгнание... Только вот уплывал он по Оке, согласно житию, вовсе не "вдвоём с любимой в лодке", - как брешет Валерий Коновалов, - а сразу на нескольких предоставленных ему боярами СУДАХ, вместе с немалой казной и челядью. Здесь единственный раз за всю "Повесть..."

упоминается и о неком испытании, которому подверглась хвалёная верность Февронии своему дражайшему супругу. - Однако ж весь этот случай свёлся к тому, что изгнанная княгиня "осадила" некого женатого молодца из плывущей с нею на корабле свиты, который, дескать, всего лишь с вожделением поглядел на Февронию: и только-то. Невеликой же святостью надо было для такого поступка обладать княгине!.. В целом же надо отметить, что плавание Петра с Февронией продлилось совсем недолго: муромские бояре в их отсутствие почти сразу же передрались между собой в борьбе за власть, частью перебив друг друга. Уцелевшие же, согласно "Повести...", опомнились и послали за князем Петром, заново призвав его владеть их землёй самодержавно. Так "блаженный же князь Пётр и блаженная княгиня Феврония возвратились в град свой", - подытоживает житие.

О дальнейшей супружеской жизни Петра и Февронии за годы их правления в Муроме "Повесть..." говорит совсем кратко, буквально в нескольких фразах. Причём это описание не содержит ровным счётом никакой конкретики, касающейся именно СЕМЕЙНОГО быта княжеской пары, а даёт только набор черт, свойственных идеальным правителям и вообще христианским праведникам в средневековой литературе, - мол, они много молились, блюли заповеди Господни, заботились о своих подданных, помогали странникам и нищим, кормили алчущих и т. д. Всё это, однако, с равным успехом могли бы делать и люди, вовсе не связанные между собой брачным союзом! Детей у Февронии и князя Петра, равно как и у его ранее умершего брата Павла, не было: по крайней мере, "Повесть..." о них абсолютно ничего не упоминает. Завидный "идеал" для счастливой православной семьи, - ничего не скажешь!

После же следует заключительная часть нудно-глупой истории "святой парочки", которая содержит финальный аккорд всей этой православной какафонии: не только скандальный, но ещё и откровенно извращенческий!.. Дожив до преклонных лет и чуя приближение смерти, Пётр с Февронией постриглись в монахи: он под именем Давида, а она - Евфросинии. Каждый из них ушёл в свою обитель, - таким образом, их несуразное, вымученное супружество всё же закончилось, в понятиях того времени, РАЗВОДОМ, ибо в монастыре, разумеется, никаких семей, никаких жён и мужей существовать не может! Хвалёная же супружеская преданность Петра и Февронии, дескать, выразилась в их желании умереть одновременно друг с другом, о чём они и молили усиленно бога...

Сцена смерти описывается житием вполне в традициях православного маразма. Инок Пётр-Давид из своего монастыря присылает монашке Евфросиньи-Февронии весточку, что он уже помирает, но она ему отвечает: мол, погоди, дай мне дошить для церкви узорный платок! Тот опять сообщает, что "отходит", но его бывшая жена снова говорит, что не закончила шитьё, и так повторяется ещё раз... В третий раз, наконец, Феврония плюнула: так не дошив на платке святые образа, она воткнула в него свою иголку и так отослала Петру в его обитель, после чего оба они, как и желали, умерли в один день, 25 июня (по старому стилю) невесть какого года, - когда и отмечается православной церковью праздник в их честь. Перед своей кончиной Пётр и Феврония завещали похоронить их в одном гробе, однако же муромцы были смущены такой просьбой, и не без основания, - ибо хоронить вместе монахов и монашек, которых в силу принятого ими пострига, как уже говорилось, не могли уже считаться супругами, в самом деле было нарушением всяких приличий и церковных норм. Поэтому Февронию решено было захоронить в загородном женском монастыре Воздвижения, а Петра, который всё же был раньше князем, - в соборной церкви города Мурома. Однако после похорон трупы Петра и Февронии якобы чудесным образом покинули эти свои отдельные могилы, и наутро оказались вместе в том общем каменном гробе, который они сами ещё при жизни для себя приготовили. Изумлённые муромцы их вытащили оттуда и снова переложили в отдельные гробы, но на следующий день снова нашли мертвецов в одной могиле... Короче, жуть в духе Стивена Кинга просто какая-то! Православные жители города Мурома в итоге решили, что лучше с этими ходячими трупами связываться, и оставили трупы Петра и

Февронию гнить в общем гробу, раз уж им там так нравится! - Непонятно только, зачем им нужно было разводиться, чтобы потом с таким упорством добиваться своего воссоединения после смерти!? Кончается сие благочестивое повествование заверением, что мощи этих "святых", разумеется, обладают чудесным свойством исцелять приходящих к ним паломников...

Что можно сказать обо всей этой полубезумной истории!? - Что она (как и множество других церковных "рассказок") была бы крайне гнусна, если б по счастью, не являлась полностью вымышленной! Ведь фольклором здесь являются все главные составляющие сюжета: и Петр с Павлом как князья Мурома, и летающий змей, и самоукладывающиеся в один гроб мертвяки, - да и сама возможность простой деревенской холопки, пусть и обладавшей большой "разумностью", стать княгиней на Руси средневековья могла иметь место разве что только в сказке!..

Но "сказка ложь, да в ней намёк - добрым молодцам урок!" А какой же намёк, какая такая мораль раскрывается в "Повести о Петре и Февронии"? Чему она может научить современных "молодцев" и особенно "девиц"!? .. Выходить замуж по расчёту? Жить с супругом без любви и без детей? Оканчивать свою семейную жизнь разводом, уходить затем в монастырь, чтобы потом совместно захораниваться!? Всё это, конечно же, совершенно безнравственная, гадкая, некрофилическая ахинея!

Так почему же РПЦ подсунула в своё время Д. Медведеву, сильно озабоченному укреплением семейных ценностей в нашей стране, в качестве образца православной семьи такую дурацкую, по сути издевательскую притчу, как "Повесть о Петре и Февронии"? - Да потому что ничего другого, более подходящего на эту тему, в загашнике у православных попов нет и никогда не водилось! Церковники, столь много и пафосно разглагольствуя про любовь, даже не понимают толком, что это за предмет и на что она похожа!! "Кол" у них по любви, - жирный и с минусом!!! Православные попы, может быть, вполне искренне ставили перед собой задачу сочинить некую поучительную историю про горячую любовь и супружескую верность, да только вот получился у них извращённыйй бред, мерзкая пародия на эту тему. И это неудивительно: для того, чтобы писать про такие вещи, необходимо в них разбираться, а сильно ушибленные богом религиозные фанатики этой возможности лишены - ибо Вера в абсурд извратила и помутила их Разум! Православные вообще очень любят рассуждать о высоких понятиях, о свободе, любви или морали, только почти никто из них ничего в таких материях не смыслит! Именно поэтому православный боров Юрий Поляков из "Литгазеты" изрекает, скажем, в программе "Поединок", что свобода, дескать, это " та или иная степень принуждения", а другой верующий придурок, её ведущий Вовка Соловьёв глубокомысленно соглашается с этим бредом: не понимая, что свобода - это как раз ОТСУТСТВИЕ всякого принуждения! Именно поэтому православный режиссёр Павел Лунгин, задавшись целью снять патриотический фильм о высокой духовности, снимает ерунду типа "Острова", где главным героем, "святым" оказывается дезертир и предатель Родины...- Вот и в данном случае, сходным образом вместо классической "любви до гроба" церковное житие Петра и Февронии прославляет, можно сказать, ЛЮБОВЬ В ГРОБУ!!!

Судя по всему, главным для православных авторов этой чуши в средние века было то, что Пётр и Феврония перед смертью приняли монашеский постриг - в этом и был залог из грядущего "счастья", вот только не в личной, семейной, а в загробной жизни!.. Это ещё раз подтверждает моё давнее убеждение: все православные сказания, притчи и жития, вся заключённая в них пресловутая церковная "мудрость" не имеет отношения к реальной, посюсторонней жизни, а ориентирована лишь на мистическое, ирреальное представление о "том свете". Поэтому и религиозная нравственность, проповедуемая церковью, в применении к настоящей, земной жизни оказывается принципиально чужда нормам светской этики, а порой и прямо оборачивается антигуманным, сатанинским абсурдом. Именно потому такую "небесную" мораль, пригодную разве что для монастырей, ни в коем случае нельзя пропагандировать в качестве основы светского общества, его семейных устоев и т. д. Между тем, именно этим и занимается у нас в стране ныне РПЦ, опираясь на поддержку многочисленных ангажированных СМИ и органов государственной власти... Каких же стоит ждать от этого результатов? "У иконописцев в последнее время, - радуется в своей статейке православный редактор В. Коновалов, - все больше заказов на изображение муромских супругов." - По идее, на соответствующей иконе эту замечательную пару стоит рисовать лежащей в совместном гробу: как же иначе их опознаешь!? "Это потому, что прихожане все чаще спрашивают священников: где помолиться о семейном счастье, - пишет далее Коновалов. - Значит, есть запрос на такую семью - образца Петра и Февронии." Неужто правда, именно на ТАКУЮ? Ну здорово: выходит, отечественные гробовщики будут работать в три смены! Вот уж воистину счастье для некрофилов!!!... В современной православной же церкви, как пишет далее Коновалов, "создана и специальная молитва Петру и Февронии - как покровителям семейной жизни и супружеской любви. Она будет читаться во всех храмах. Наверняка пригодится и многим верующим людям для домашних молитв!"- Да уж, таким "святым" только о помощи в семейной любви и домашней жизни молиться!.. Не чтение ли подобной молитвы супругами Путиными привело их к объявлению о своём разводе!? И, возвращаясь под конец статьи к той теме, с которой её начал, могу посоветовать нашей православной церкви, в добавок к обоим дням празднования "святых" Петра с Февронией, канонизировать также Владимира и Людмилу Путиных, установив День этих святых в качестве покровителей всех тех бедолаг, кто будет пытаться развестись в случае введения у нас обсуждающихся ныне слоновых госпошлин! Хотя, с другой стороны, произойти такая канонизация может, к сожалению, только после того, как Вова с Людой окажутся чудесным образом в одном гробу... Но думается, число желающих узреть их там уже сейчас намного превышает в России потенциальное число православных паломников, чтящих память мифических Петра и Февронии!

Александр Щёв, заместитель председателя Атеистического Общества Москвы.

Последние публикации на сопряженные темы

Большевики начали отходить от богоискательства, чтобы прекратить спаивание населения

Упадок символа благовещения

Пришествий на страницу: 514

Возможно, будет полезно почитать: