Набедренник священника значение. Саны и одежды православных священников и монашества

ПОВСЕДНЕВНЫЕ ОБЛАЧЕНИЯ

Повседневные одеяния, отличающие служителей Церкви от мирских людей и свидетельствующие их сан и звание, когда-то произошли от одеяний, употреблявшихся в миру, и быстро, уже в древние времена, приобрели особые признаки, так что духовенство и монашество стали и внешне выделяться из мирской среды. Это глубоко соответствовало понятию о Церкви как о царстве не от мира сего, которое, хотя и проходит свое странствие и служение в миру, тем не менее глубоко отлично от него по природе своей. В сознании древних священный сан или монашеское звание обязывали носителей таковых быть всегда и везде теми, кем они являются пред Богом и Церковью.

Основными повседневными одеяниями духовенства и монашества всех степеней являются подрясник и ряса.

Представляет собою длинное, до пят, с наглухо застегнутым воротом одеяние с узкими рукавами. Подрясник – нижнее одеяние. У монашествующих он должен быть черного цвета. Цвет подрясников белого духовенства черный, темно-синий, коричневый, серый и белый для лета. Материал: сукно, шерсть, сатин, лен, чесуча, реже шелковые ткани.

– верхнее одеяние с длинными, ниже ладоней, широкими рукавами. Рясы преимущественно черного цвета, но могут быть темно-синего, коричневого, белого, реже кремового и серого цвета. Материалы для ряс те же, что и для подрясников. И подрясники, и рясы могут быть на подкладке.

Для обихода существуют рясы, представляющие собою демисезонные и зимние пальто. Это рясы первого вида, с отложным воротником, отороченным черным бархатом или мехом. Зимние рясы-пальто делаются на теплой подкладке.

Все богослужения, кроме Литургии, совершаются священником в подряснике и рясе, поверх которых надеваются особые богослужебные одеяния (ризы ). При служении Литургии, а также в особых случаях, когда по Уставу священник должен быть в полном богослужебном облачении, ряса снимается и поверх подрясника надевается подризник и другие ризы. Диакон служит в подряснике, поверх которого надет стихарь .

Епископ совершает все богослужения в подряснике, на который надеваются особые святительские ризы. Исключение составляют лишь некоторые молебны, литии, келейные и другие священнослужения епископа, когда он может служить в рясе или рясе и мантии, поверх которых надета епитрахиль.

Таким образом, повседневные одеяния духовенства являются обязательной основой и богослужебных облачений.

Длиннополая одежда с узкими рукавами имела широкое распространение в миру у восточных и западных народов. Свободная длинная одежда с широкими рукавами – восточного происхождения. Она была распространена и в иудейской среде времен земной жизни Спасителя, Который Сам носил такую одежду, о чем свидетельствует предание и иконография. Поэтому подрясник и ряса считаются одеянием Господа Иисуса Христа. Древность одежды этого типа косвенно подтверждается тем, что и поныне у многих восточных народов в качестве традиционной национальной одежды употребляется широкое длинное разрезное и неразрезное спереди одеяние с широкими длинными рукавами, очень похожее на рясу. Слово “ряса” происходит от греческого прилагательного “то рáсон”, что значит – оскребанная, вытертая, лишенная ворса, поношенная. Именно такую почти нищенскую одежду полагалось носить в Древней Церкви монашествующим. Из монашеской среды ряса вошла в обиход всего духовенства, что подтверждается многими свидетельствами.

В Русской Церкви до ХVII века рясы не были обязательны. В обыденной обстановке духовенство носило длинные однорядки особого покроя из сукна и бархата зеленого, фиолетового и малинового цветов. Вороты отделывались также бархатом или мехом. Однорядки светских лиц во многом отличались от одеяний духовенства, так что священнослужители на Руси издревле выделялись своим внешним видом из мирской среды. Даже жены белого духовенства носили обязательно такие одежды, в которых сразу можно было узнать в них матушек. Расширяющиеся связи с православным Востоком во второй половине ХVII века способствовали проникновению в русскую церковную среду одеяний греческого духовенства. Большой Московский Собор 1666-1667 годов постановил благословить для русских священнослужителей и монахов духовные одеяния, принятые в то время на православном Востоке. При этом делалась оговорка, что Собор не принуждает, а только благословляет ношение таких одеяний и строго запрещает осуждать тех, кто не решится носить их. Так в России появилась впервые греческая ряса. Но свободная прямая ряса, удобная для стран с жарким климатом, показалась, видимо, неприемлемой у нас и по причине того, что внешние условия создали привычку носить одежды, плотно облегающие тело, к тому же просторные одежды с разрезом в середине, спереди, носили в то время турки. Поэтому русские рясы стали запахиваться и ушиваться в талии, рукав из прямого был сделан в виде раструба. При этом возникли два покроя ряс – киевский и московский. “Киевская” ряса немного ушивается в талии с боков, а спину оставляет прямой, тогда как “московская” ряса значительно ушивается в талии, так что прилегает к телу и с боков, и со спины.

С ХVIII века мирские одежды высших классов приобрели вид совсем отличный от традиционных русских одежд. Постепенно все классы общества стали носить короткие одежды, часто европейского типа, так что одеяния духовенства оказались в особенно резком отличии от мирских. В то же время в ХVIII века повседневные одежды духовенства приобрели большее единообразие и устойчивость покроя и цвета. Монашествующие стали носить в основном только черные подрясники и рясы первого вида, тогда как в древности они часто носили зеленые однорядки, а белое духовенство сузило цветовую гамму своих одежд.

Общее символическое значение подрясника и рясы – свидетельство отрешенности от мирской суеты, символ духовного покоя. Мир и покой сердца в его постоянном духовном пребывании с Богом есть высшая цель усилий любого верующего человека. Но особенно духовенство и монашествующие лица, как посвятившие всю свою жизнь служению Богу, должны иметь результатом своей духовной деятельности это внутреннее отречение от мирской заботы и суеты, мир и покой сердца. Внешнее одеяние духовенства соответствует этому состоянию, напоминает о нем, призывает к нему, помогает достичь его: являясь образом того верхнего одеяния, которое носил Господь Иисус Христос во время земной жизни, ряса и подрясник означают, что духовенство и монашество подражают Иисусу Христу, как Он и заповедал Своим ученикам. Длинное одеяние духовенства является знамением Божией благодати, облекающей служителей Его, покрывающей их человеческие немощи; суконный или шерстяной подрясник монахов, подпоясанный кожаным поясом, – это образ власяницы и кожаного пояса, какие носил в пустыне проповедник покаяния Иоанн Креститель (Мф. 3, 4). Особенно примечателен черный цвет подрясников и ряс: черный цвет – это, по существу, отсутствие цвета, то, что лежит за пределами светового спектра. В применении к одеянию духовенства и монашества это означает цвет совершенного покоя как отсутствия движений страсти, как бы духовной смерти для греха и отречения от всего суетного, от внешней, плотской жизни и сосредоточенность на невидимой жизни, внутренней. Повседневные одеяния духовенства имеют значение и для окружающих верующих людей, как свидетельство того духовного состояния, к которому должны стремиться все чающие спасения в Боге.

Особенную отрешенность монахов от мира обозначает мантия , или палий, – длинная, без рукавов, накидка с застежкой только на вороте, спускающаяся до земли и покрывающая собой подрясник и рясу. В первохристианские времена это была одежда всех христиан, обратившихся к вере от язычества и отрекшихся от тех званий и чинов, какие они имели в языческой среде. Такая длинная накидка из самой простой материи означала отречение от идольского служения и смирение. Впоследствии она стала принадлежностью одних монашествующих. По толкованию святого Германа, патриарха Константинопольского, свободная, неподпоясанная мантия является знамением ангельских крыл, почему и называется “ангельский образ”. Мантия – только монашеское одеяние. В древности на Руси монахи носили мантию всегда и везде и не имели права выходить без нее из келлий. За выход в город без мантии монахи наказывались в ХVII веке ссылкой в отдаленные монастыри под крепкий надзор. Такая строгость была связана с тем, что в то время у монахов еще не было ряс как обязательной верхней одежды. Они носили однорядки с узкими рукавами, так что мантия была единственной верхней одеждой. Мантии монахов, как и их подрясники и рясы, всегда черного цвета.

Духовенство и монашество в повседневном употреблении имеют особые головные уборы. Белое духовенство может носить скуфии . В древности скуфия представляла собой небольшую круглую шапочку, похожую на чашу без подставки. Такой шапочкой издревле в Западной Церкви и на Руси покрывалась у священнослужителей выбритая вверху часть головы. После рукоположения в священный сан ставленники немедленно выбривали себе волосы на голове в виде круга, получившего на Руси название гуменцó, что означало знамение тернового венца. Выбритая часть покрывалась небольшой шапочкой, получившей славянское название также гуменцо, или греческое – скуфия.

В древности священники и диаконы постоянно носили скуфию, даже в домашней обстановке, снимая ее только за богослужением и перед сном.

Указом императора Павла I от 18 декабря 1797 года в церковное употребление были введены фиолетовые скуфии и камилавки как награды белому духовенству. В наградной скуфие священник может пребывать и в церкви, совершать богослужения, снимая ее в предусмотренных Уставом случаях. Такую скуфию священнослужители могут носить и повседневно.

Повседневным головным убором епископов и монахов, в котором они могут совершать и некоторые богослужения, является также клобук . Это головной убор, состоящий из камилавки и кукуля. Клобук известен в славянской среде с давних времен. Первоначально это был княжеский головной убор, представлявший собой колпак, отороченный мехом, с пришитым к нему небольшим покрывалом, нисходящим на плечи. Такие колпаки с покрывалами употреблялись и другими знатными людьми на Руси, мужчинами и женщинами. На древних иконах святые Борис и Глеб часто изображены в клобуках. О клобуках, как о княжеском головном уборе, имеются упоминания в летописях. Когда клобук стал головным убором русских монахов – неизвестно. В церковной среде он появился очень давно и имел вид глубокого мягкого колпака из простой материи с меховым околышем. Этимология глагола “нахлобучить” (надеть, надвинуть низко на лоб, на уши головной убор) восходит к корню клобук. Колпак был покрыт черным покрывалом, спускающимся на плечи. Такие клобуки носили на Руси и монахи, и епископы, только у епископов клобуки делались из дорогих материй и иногда украшались драгоценными каменьями. На православном Востоке монашеские головные уборы имели иной вид. Там собственно монашеским кукулем считалось только покрывало, надевавшееся поверх шапочки. Нижняя часть того покрывала, спускавшаяся на спину, стала разделяться на три конца.

Некоторые русские святители древности носили белые клобуки. Иконография изображает в таких клобуках святых митрополитов Петра, Алексия, Иону, Филиппа. С установлением патриаршества в России в 1589 году белые клобуки стали носить русские Патриархи. На Соборе 1666-1667 годов всем митрополитам было присвоено право ношения белых клобуков. Но при этом клобуки митрополитов по форме ничем не отличались от монашеских клобуков нового (греческого) образца (с твердой цилиндрической камилавкой), только “наметка” (куколь) у них стали белыми. А клобуки Патриархов сохранили древнюю форму сферического колпака, обтянутого белым кукулем, концы которого также отличались от концов монашеской наметки. Три конца патриаршего клобука начинаются почти от колпака, два из них нисходят спереди на грудь, третий – на спину. На вершине патриаршего клобука (на маковце) стал поставляться крест, лобная сторона клобука украшалась иконами, в концах кукуля золотым шитьем изображались херувимы или серафимы.

В настоящее время клобук Московского Патриарха на лобной стороне и в концах кукуля имеет образы шестикрылых Серафимов, во всем остальном он подобен клобукам древних русских Патриархов. Белый цвет митрополичьих и патриарших клобуков означает особенную чистоту помыслов и просвещенность Божественным светом, что соответствует высшим степеням церковной иерархии, которые призваны отображать и высшие степени духовного состояния. В связи с этим клобук Патриарха с образами Серафимов указывает на то, что Патриарх как предстоятель всей Русской Церкви и молитвенник за нее уподобляется ближайшим к Богу высшим ангельским чинам. Форма патриаршего клобука, напоминающего купол храма с крестом наверху, также вполне соответствует положению Патриарха, как главы поместной Церкви.

С конца ХVIII – начала ХIХ века в Русской Церкви утвердился существующий и поныне обычай носить архиепископам на черных, а митрополитам на белых клобуках бриллиантовые кресты. Крест на головном уборе – не новшество. В древней русской и особенно украинской церковной среде кресты на повседневных шляпах носили даже простые священники. У священников этот обычай прекратился в конце ХVII – начале ХVIII века. Впоследствии бриллиантовые кресты на клобуках стали знаком отличия архиепископов и митрополитов (епископы носят обычный черный монашеский клобук без креста). Бриллиантовый крест может означать высокое духовное совершенство и особенную твердость веры и учения, соответствующие высшим степеням церковной иерархии.

Современный монашеский клобук – это твердая камилавка в форме цилиндра, слегка расширенного кверху, обтянутая черным крепом, нисходящим на спину и имеющим завершение в виде трех длинных концов. Этот креп в обиходе называется наметка (или кукуль). В чине пострижения в монашество под названием клобук разумеется только креп, покрывало, которым обтянута камилавка. Это покрывало иногда называется кукулем, как и покрывало, надеваемое при пострижении в великую схиму. В таком значении клобук называется “шлем надежды спасения”, а кукуль великой схимы, по чину пострижения в малую и великую схимы, означает “шлем спасительного упования”.

Это символическое значение монашеских покрывал происходит от слов апостола Павла, который говорит: “Мы же, будучи сынами дня, да трезвимся, облекшись в броню веры и любви и в шлем надежды спасения” (1 Фес. 5, 8), и в другом месте: “Итак, станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовность благовествовать мир; а паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукаваго; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть слово Божие” (Еф. 6, 14-17). Таким образом, повседневные духовные, особенно монашеские, одежды знаменуют внешними средствами те внутренние качества, которыми должен обладать любой христианин, называемый при Крещении воином Христовым, поскольку ему предстоит вести неустанную войну с невидимыми духовными врагами спасения.

Монашествующие всех степеней носят четки. Это молитвенный предмет, употребляющийся для частого чтения молитвы Иисусовой. Современные четки – это замкнутая нить, состоящая из ста “зерен”, разделенных по десяткам промежуточными “зернами” более крупных размеров, чем рядовые. Келейные четки иногда содержат тысячу “зерен” с таким же разделением. Четки помогают считать (отсюда и их название) количество молитв, полагаемых монахом в ежедневное правило, не сосредотачивая при этом внимания на самом счете. Четки известны с глубокой древности. На Руси они имели в старину форму замкнутой лесенки, состоящей не из “зерен”, а из деревянных брусочков, обшитых кожей, или материей, и назывались “лествицей” или “лестовкой” (лестницей). Духовно они означают лестницу спасения, “меч духовный”, являют образ непрестанной (вечной) молитвы (кругообразная нить – символ вечности).

Наперсный Крест

Наперсные кресты для священников появились в Русской Православной Церкви сравнительно недавно. До ХVIII века только епископы имели право носить наперсные кресты. Крест священника свидетельствует о том, что он есть служитель Иисуса Христа, пострадавшего за грехи мира, должен иметь Его в сердце своем и подражать Ему. Двухконечная цепь креста – знамение заблудшей овцы, то есть пастырского попечения о душах вверенных священнику прихожан, и креста, который Христос нес на спине Своей, как знамения подвигов и страдания в земной жизни. Крест и цепь делают серебряно-вызолоченными.

В начале ХIХ века священников стали награждать в особых случаях крестами с украшениями. Указом Святейшего Синода от 24 февраля 1820 года отбывающим за границу русским священникам благословлялось носить там особые золотые кресты, выдаваемые из кабинета императора. Такие кресты получили название кабинетные. Иногда они выдавались как награда некоторым священникам и не выезжающим за пределы России.

Государственным указом от 14 мая 1896 года был введен в церковное употребление крест, являющийся знаком отличия всякого священника и иеромонаха. Этот крест, возлагаемый с тех пор при иерейской хиротонии, серебряный, восьмиконечной формы с рельефным изображением распятого Спасителя на лицевой стороне и надписями в верхней части: “Гдь, Црь, Слвы” (“Господь – Царь Славы”); в концах широкой перекладины “IС, ХC” (“Иисус Христос”), под нижней косой перекладиной – “Ника” (греч. – победа). На обратной стороне креста надпись: “Образ буди верным словом, житием, любовию, духом, верою, чистотою (1 Тим. 4, 12). Лета 1896, мая 14 дня”. Крест снабжен серебряной цепью из одинарных удлиненных колец. Перемычкой в середине эта цепь также разделена на две части. Кресты 1896 года стали непременным знаком отличия иереев, который они носят за богослужением поверх риз и могут носить в повседневной обстановке поверх рясы, а кресты 1797 года так и остались наградными, по традиции жалуемые также всем выпускникам духовных академий, имеющим сан священников.

Кроме того, в ХIХ века протоиереям стали воздаваться как награда кресты с украшениями, подобные архиерейским наперсным крестам.

Панагия – отличительный нагрудный знак епископа.

Первое упоминание об панагии как об обязательной принадлежности епископа, которая дается ему при посвящении после Литургии, содержится в сочинениях блаженного Симеона, архиепископа Солунского (ХV век). Писатель ХVII века Иаков Гоар свидетельствует, что по принятии омофора епископы Греческой Церкви получали драгоценный крест с мощами святых, называемый энколпион, с присоединением приветствия словом аксиос (достоин). Обычай возлагать энколпион на епископа при его посвящении от Православного Востока перешел в Русскую Церковь. Но на Руси были уже в широком употреблении панагиары в виде прямоугольных ковчежцев с изображениями Господа Христа, Богородицы, святых. Часто один ковчежец с мощами имел изображения Святой Троицы, Христа Вседержителя, Богородицы, святых. Были позолоченные иконы только с изображениями Богоматери. Такие иконы в ХVI веке носили епископы и архимандриты. Поэтому при архиерейской хиротонии в России с ХVII века стали возлагать крест. Так как у русских архиереев в обычае было носить поверх одеяний и икону Богоматери или энколпион-ковчежец с мощами, Московский Собор 1674 года разрешил русским митрополитам носить поверх саккоса “енколпий и крест”, но только в пределах своей епархии. Исключение было сделано для Новгородского митрополита, который имел право носить крест и энколпион в присутствии Патриарха.

Русские Патриархи, а также Киевские митрополиты как экзархи с середины ХVII века носят две панагии и крест.

Со временем мощи святых перестали быть обязательной принадлежностью панагий. В настоящее время панагия представляет собой образ Божией матери, чаще всего круглой или овальной формы, с различными украшениями, без мощей. Кресты епископов теперь также бывают без мощей. С 1742 года панагиями награждались архимандриты некоторых монастырей. Дабы отличить епископов от архимандритов, с середины ХVII веке епископам стали возлагать при посвящении два нанедренника: крест и панагию. В повседневной обстановке епископы должны были носить панагию, а за богослужением панагию и крест. Такой порядок сохраняется и до наших дней.

Епископские крест и панагия являются знаками высшей власти в Церкви. Эти образы духовно означают то же самое, что и запрестольные Крест и икона Богоматери, а именно: Домостроительство о спасении людей в Церкви осуществляется благодатной силой крестного подвига Сына Божия Иисуса Христа и предстательством Богородицы как Матери Церкви. Епископский крест и панагия напоминают о том, что епископ постоянно должен иметь в своем сердце Господа и Предстательницу пред Ним – Приснодеву Марию, что для этого у него должны быть чистое сердце и правый дух и от избытка сердечной чистоты и правды уста его должны износить одно лишь благое. Это отмечено и в молитвах, произносимых диаконом при надевании на епископа креста, а затем панагии. При надевании на епископа креста диакон произносит: “А аще кто хочет последовати Мне, да отвержется себе, – рече Господь, – и возмет крест свой и последует Мне, всегда, ныне, и присно, и во веки веков, аминь”. При надевании первой панагии диакон говорит: “Сердце чисто созиждет в тебе Бог, и дух прав обновит во утробе твоей, всегда, ныне, и присно, и во веки веков”. При надевании второй панагии он произносит: “Да отрыгнет сердце твое слово благо, глаголеши дела твоя Царевы, всегда, ныне, и присно, и во веки веков”.

Епископский крест и панагия с образом Божией матери, вполне определившиеся в своих основных чертах лет двести назад, возникли, казалось бы, случайно, но их символика глубоко соответствует древнейшим представлениям Церкви об участии Богородицы в спасении мира. Только ко Христу и к Богородице обращаются со словами “Спаси нас”. Остальных святых просят: “Моли Бога о нас”.

Архиерейские крест и панагия носятся на цепочках, которые разделяются перемычкой, так что передняя половина цепи, охватывая шею, спускается на грудь и сходится на верхней части креста или панагии, а задняя часть спускается на спину. Нельзя не видеть в этом повторения символики архиерейского омофора, который также имеет передний и задний концы, знаменующие заблудшую овцу, которую добрый пастырь взял на рамена, и крест, который Господь Христос нес на Голгофу. В сознании Церкви заблудшая овца – это образ естества падшего человечества, которое взял на Себя Господь Иисус Христос, воплотившийся в этом естестве и вознесший его на Небо, сопричислив к незаблудшим – к Ангелам. Так толкует значение омофора святой Герман, патриарх Константинопольский (VIII век), а блаженный Симеон, архиепископ Солунский, добавляет, что кресты на омофоре изображаются ради того, “яко и Христос на раменах Своих понес крест Свой; тако хотящие во Христе жити на рамена приемлют крест свой, то есть злострадание. Ибо крест есть знамение злострадания”. Святой Исидор Пелусиот († ок. 436-440) подчеркивает мысль о том, что “епископ во образе Христа сый, исполняет дело Его и показует всем самою одеждою, яко он подражатель есть благого и великаго Пастыря, восприявшего на Себя немощи стада”.

Два конца цепей епископского креста и панагий знаменуют подражание епископа Христу в пастырской заботе о спасении людей – овец “словесного стада” и в подвиге несения креста своего. Два конца цепей соответствуют двойному характеру служения архипастыря – Богу и людям.

Цепочки или шнурки нательных крестов простых мирян не имеют заднего конца, так как мирянин не имеет пастырских обязанностей к другим людям.

В обыденной обстановке епископы носят посохи , отличные от тех жезлов-посохов, что употребляются ими за богослужением. Повседневные посохи епископов – это обычно длинные деревянные палки с оправой и утолщением в верхней части из резной кости, дерева, серебра или другого металла. Повседневные посохи имеют гораздо более древнее происхождение, чем богослужебные жезлы. Богослужебный архиерейский жезл отделился от обыденного повседневного посоха епископов потому, что по каноническим правилам епископам и другим священнослужителям запрещается украшать себя дорогими и яркими одеждами и предметами в быту. Только за богослужением, где архиерей должен являть людям образ славы Небесного Царя, он облачается в особо украшенные ризы и головные уборы и принимает в руки благолепный жезл.

БОГОСЛУЖЕБНЫЕ ОДЕЯНИЯ ДИАКОНА И ИЕРЕЯ

Богослужебные одеяния духовенства имеют общее название – ризы и разделяются на одежды диаконские, иерейские и архиерейские. Священник имеет все диаконские одеяния и сверх того – присущие его сану; епископ имеет все священнические одеяния и сверх того – присвоенные его архиерейскому сану.

Богослужебные одеяния православного духовенства прообразованы в Ветхом Завете одеяниями Аарона и других священников, сделанными по непосредственному повелению Божию (Исх. 28, 2; 31, 10) и предназначенными только для священнослужения, для славы и благолепия Божественных служб. Они не могут быть носимы и употребляемы в быту. Через пророка Иезекииля Господь повелевает ветхозаветным священникам, выходя из храма во внешний двор к народу, совлекать с себя богослужебные одеяния и полагать их в преградах святых, облекаясь в иные одежды (Иез. 44, 19). В Православной Церкви по окончании богослужения облачения также снимаются и остаются в храме.

В Новом Завете Господь Иисус Христос в притче о званных на царский пир, которая образно повествует о Царстве Божием, говорит о недопустимости входить в него не в брачной одежде (Мф. 22, 11-14). Притча изображает брачный пир по случаю брака царского сына. По учению Православной Церкви, брак, о котором здесь и в других подобных образах часто говорится в Священном Писании, является таинственным браком Сына Божия, Господа Иисуса Христа (Агнца) с Его возлюбленной невестой – Церковью (Откр. 19, 7-8). Апокалипсис при этом отмечает, что “дано было ей (жене Агнца) облечься в виссон чистый и светлый; виссон же есть праведность святых”.

Таким образом, общее символическое значение церковных служебных облачений – это выражение в видимых вещественных одеждах духовных одежд праведности и чистоты, в которые должны быть облечены души верующих людей для участия в вечной радости сочетавания Христа с Церковью избранных Своих.

Исторически богослужебные ризы появились не сразу. В основных чертах канон богослужебных облачений сложился в VI веке. Известно, что до этого времени апостол Иаков, брат Господень, первый Иерусалимский архиерей, носил белую льняную длинную одежду иудейских священников и головную повязку. Апостол Иоанн Богослов также носил золотую повязку на голове, как знак первосвященника. Многие считают, что фелонь, оставленный апостолом Павлом у Карпа в Троаде (2 Тим. 4, 13), был его богослужебным одеянием. По преданию, Богородица Своими руками сделала омофор для святого Лазаря, воскрешенного Христом из мертвых и бывшего затем епископом Кипра. Таким образом, уже апостолы употребляли некоторые богослужебные одеяния. Вероятнее всего, от них в Церкви сохранилось предание, выраженное блаженным Иеронимом (IV век), согласно которому отнюдь недопустимо входить в алтарь и совершать богослужения в одеждах общих и просто употребляемых.

Общим одеянием для всех степеней священства является стихарь , или подризник. Это и по времени происхождения самое древнее одеяние. Стихарь соответствует подиру ветхозаветных первосвященников, но приобретает в христианстве несколько иной вид и значение.

У диаконов и низших клириков стихарь – верхнее богослужебное одеяние с широкими рукавами. У священников и епископов стихарь – нижнее одеяние, поверх которого надеваются прочие ризы. Поэтому оно имеет особое название – подризник.

Стихарь – это длинная одежда без разреза спереди и сзади, с отверстием для головы и с широкими рукавами. Стихарь полагается и для иподиаконов. Право ношения стихаря может быть дано и псаломщикам, и прислуживающим в храме мирянам. Стихарь знаменует чистоту души, которую должны иметь лица священного сана.

Священников и епископов является нижней богослужебной одеждой. Она надевается на подрясник, а на нее надеваются прочие ризы. Это облачение имеет некоторые отличия от стихаря. Подризник делается с узкими рукавами, так как на них должны надеваться поручи. Рукава подризника имеют разрезы на концах. К одной из сторон разреза пришивается тесьма или шнурок, так что при облачении этим шнурком нижний край рукава подризника плотно стягивается у запястья. Эти шнурки знаменуют собой путы, связывавшие руки Спасителя, ведомого на суд. По этой причине на рукавах подризника полос нет. Нет их на оплечиях подризника, потому что плечи его покрываются верхней богослужебной одеждой (фелонью или саккосом).

На спине подризника нашивается только крест, а на подоле, поскольку он выступает из-под верхней одежды и виден всем, есть такая же нашитая полоса, как и на стихаре, с тем же символическим значением. С боков подризника имеются такие же разрезы, как на стихаре. Подризники делаются из легкой ткани и в соответствии с рассмотренным значением должны быть белыми. Отличительной особенностью архиерейского подризника могут быть так называемые гамматы – источники, струи в виде лент, висящих спереди. Они означают и кровь, стекавшую от язв Христовых, и, по блаженному Симеону, архиепископу Солунскому, – учительную благодать иерарха, и различные дары, данные ему свыше и чрез него на всех изливаемые. Подризник надевается только при служении Литургии и в некоторых особых случаях.

На левом плече поверх стихаря диаконы имеют орарь – длинную полосу из парчовой или другой цветной материи, нисходящую с передней и спинной частей почти до пола. Орарь укрепляется петлей на пуговице на левом плече стихаря, так что концы его свободно свисают вниз. Взяв в правую руку нижний передний конец ораря, диакон возвышает его при произнесении ектений (прошений), осеняет этим концом себя крестным знамением, указывает им в положенных случаях священнику и епископу порядок богослужебных действий. На Литургии на “Отче наш”, готовя себя к принятию Святых Таин, диакон опоясывается орарем по персям (по груди) так, что орарь пересекает сначала нижнюю часть груди, поперек, проходит двумя концами под мышки на спину, пересекается крест-накрест на спине, поднимаясь на оба плеча, через плечи концы ораря спускаются на грудь, пересекаются здесь также крест-накрест и проходят под ту часть ораря, которая пересекла поперек нижнюю часть груди. Таким образом, грудь и спина диакона оказываются охваченными орарем крестообразно. После причащения диакон снова распоясывает орарь и вешает его на левом плече.

Диакон – первая священная степень. Орарь, носимый им почти всегда на одном левом плече, означает именно благодать священного сана, но только первой степени священства, дающей диакону право быть служителем, но не совершителем таинств. Однако и эта благодать священного диаконского сана есть иго и ярем работания Богу и людям, есть крестоношение. Символическое выражение и этих духовных истин содержит в себе диаконский орарь. С другой стороны, орарь напоминает диакону о необходимости в своей службе и жизни подражать ангелам, всегда готовым к быстрому исполнению воли Божией, хранящим непорочность и чистоту, пребывающим в совершенном целомудрии.

На орарях и ныне иногда пишутся слова ангельского песнопения “Свят, Свят, Свят”. Чаще всего эта надпись встречается на так называемых двойных орарях протодиаконов и архидиаконов. Этот орарь бывает гораздо шире обычного, диаконского, и имеет ту особенность, что средней частью своей проходит под правой рукой так, что один конец ораря поднимается через спину к левому плечу и опускается вниз спереди, а другой конец проходит из-под правой руки через грудь вверх и по тому же левому плечу спускается вниз сзади. Такое устройство ораря знаменует старшинство протодиаконов и архидиаконов в рамках одного и того же диаконского чина, что является образом старшинства одних Ангелов над другими.

На рукава подрясника, а при полном облачении – на рукава подризника священники и епископы надевают поручи , или нарукавники. Диаконы надевают их на рукава подрясника. Поручь представляет собою слегка выгнутую полосу плотной материи с изображением креста в середине, обшитую по краям лентой иного оттенка, чем сама поручь. Охватывая руку в запястье, поручь соединяется с внутренней стороны руки с помощью шнура, продеваемого в металлические петли на боковых краях его, а шнур обматывается вокруг руки, так что поручь плотно стягивает рукав подризника или подрясника и прочно держится на руке. При этом знамение креста оказывается на внешней стороне руки. Поручи надеваются на оба рукава и знаменуют собою Божию силу, крепость и мудрость, даваемые священнослужителям Его для свершения Божественных таинств. Знамением креста поручи означают, что не человеческие руки священнослужнтелей, а Сам Господь через них совершает таинства Своею Божественной силой. Это значение поручей отражено в молитвах при надевании их для служения Литургии. Для правой поручи читается: “Десница Твоя, Господи, прославися в крепости, десная Твоя рука, Господи, сокруши враги и множеством славы Твоея стерл сей супостаты”. Эта молитва содержит также мысль о том, что поручи как знамение силы Божией защищают священнослужителя от демонских козней при совершении таинств. Для левой поручи читается: “Руце Твои сотвористе мя и создаете мя, вразуми мя и научуся заповедем Твоим”.

История происхождения поручей следующая. В первоначальной Церкви поручей не было. С глубокой древности узкие рукава иматия (подрясника) и подризника украшались особой отделкой в виде двух-трех полос, охватывавших края рукавов. При этом между этими полосами иногда изображали крест. У церковных авторов древности не встречается толкований этой отделки. Поручи появились сначала как предмет облачения византийских царей. Ими украшались и стягивались рукава нижней одежды, выступавшие из-под широких рукавов саккоса – верхнего царского облачения. Желая почтить особой честью патриархов своего столичного Константинопольского престола, императоры стали жаловать им предметы царского облачения. Византийские цари жаловали патриархам жезлы, право изображать на обуви и коврах двуглавого орла. В ХI-ХII веках Константинопольские святители получили от царей саккос и поручи; затем поручи перешли к предстоятелям других православных Церквей, к наиболее видным восточным митрополитам и епископам. Несколько позднее поручи перешли к священникам. Блаженный Симеон, архиепископ Солунский (ХII век), пишет о поручах, как о необходимой принадлежности священнического и епископского облачения. В XIV-XV веках поручи как награда появились сначала у некоторых архидиаконов, а затем у всех диаконов. Древние поручи часто богато украшались золотым и серебряным шитьем, жемчугом, иногда на них изображали деисис, икону Господа Иисуса Христа, Матери Божией, Иоанна Крестителя, иногда они не имели никаких изображений. В дальнейшем единственным изображением на поручах становится крест – знак крестной силы, сообщаемой служителю престола Божия. Символика поручей достигает, таким образом, своего завершения в ХVI-ХVII веках. С появлением поручей на рукавах подризника и подрясника перестали нашивать полосы и кресты. Поручи как внешний по отношению к рукавам предмет явили наглядным образом свидетельство того, что не самому священнослужителю принадлежит сила и мудрость в совершении таинств и служб, а дается ему извне, от Бога. В этом догматический смысл проиcшедшего в символике рукавов изменения. Блаженный Симеон, архиепископ Солунский, придает поручам, помимо знака Божией силы и премудрости, значение образа пут, которыми были связаны руки Спасителя, ведомого на суд. Когда поручи надеваются на подрясник или подризник без шнуров на рукавах, они действительно приобретают и это значение. Когда же они надеваются на подризник, рукава которого уже стянуты шнуром-образом пут Христовых, – за поручами остается только первое их значение – силы и мудрости Божией, совершающей таинства.

Стихарь, орарь и поручи – облачение диакона. Другие богослужебные ризы относятся к одеяниям иерейского чина.

Начиная с XV века архиерей, посвящая диакона в сан священника, огибал его шею диаконским орарем, так что оба его конца равномерно спускались по груди вниз, до подола, и при этом соединялись один с другим. Получалась епитрахиль – предмет одеяния священников и епископов. (Слово епитрахиль в греческом – мужского рода, но в русских книгах употреблялось в женском роде.) Так именно поступали начиная с XV века архиереи, посвящая диакона в сан священника. Образованная из ораря епитрахиль означала, что священник, не теряя благодати диаконского сана, приобретает двойную, по сравнению с диаконом, сугубую благодать, дающую ему право и обязанность быть не только служителем, но и совершителем Таинств Церкви и всего дела священства. Это не только двойная благодать, но и двойное иго, ярем.

В позднейшие времена (примерно с ХVI-ХVII веков) епитрахили стали делать не из диаконских орарей, а особо, для удобства ношения. В той части, которая охватывает шею, епитрахиль делается фигурной и узкой, дабы эта часть могла удобно облегать ворот подрясника или рясы. При посвящении диакона во пресвитера епископ в настоящее время уже не обносит орарь вокруг шеи посвящаемого, а сразу возлагает на него готовую епитрахиль. Отделение епитрахили от ораря не упраздняет, однако, смысла епитрахили как ораря, соединенного спереди. Поэтому и в настоящее время епитрахиль шьется таким образом, что представляет собой спереди две отдельные полосы, соединенные лишь в нескольких местах, где помещены условные пуговицы, так как петель нет, пуговицы посажены в тех местах, где половины епитрахили просто пришиты одна к другой. Но по всей длине епитрахиль не сшивается, за редкими исключениями. Диаконский орарь имеет на себе, как правило, семь нашитых крестов в ознаменование того, что диакон есть служитель всех семи Таинств Церкви, а священник совершает шесть Таинств: Крещение, Миропомазание, Покаяние, Причащение, Брак, Елеосвящение. Таинство Священства имеет право совершать только епископ. При сгибании ораря вокруг шеи крест в средней его части оказывается на задней стороне шеи, а шесть остальных расположены друг против друга на обеих половинах ораря, соединенных спереди. Таким же образом знамения креста нашиваются и на епитрахиль, так что спереди он имеет три пары крестов на обеих своих половинах, что свидетельствует о том, что священник совершает шесть Таинств Церкви. Седьмое знамение креста, расположенное на вые священника, означает, что свое священство он принял от епископа и подвластен ему, а также то, что он несет на себе иго (ярем) служения Христу, крестным подвигом искупившему род человеческий.

Все богослужения и требы священник может совершать только в епитрахили, которая налагается поверх рясы, а при полном облачении поверх подризника, как – то бывает всегда при служении Литургии и в некоторых особых случаях.

Фелонь (в обиходе – риза) представляет собой верхнее богослужебное одеяние священников и в некоторые случаях епископов. Во множественном числе слово “риза” означает все вообще облачения, но форма единственного числа подразумевает фелонь.

Это одеяние очень древнее. Фелонь в древности представлял собой плащ-накидку из длинного прямоугольного куска шерстяной материи и служил для защиты от холода и непогоды. Его надевали на оба плеча, причем передние концы стягивались на груди, и через одно плечо; иногда в середине этого плаща делался вырез для головы, и надетый на плечи фелонь покрывал длинными концами спереди и сзади все тело человека. При этом у иудеев края фелони украшались иногда ряснами или ометами – отделкой из нашитых кружев; а по самому краю этой отделки нашивались так называемые тресны – синий шнур с кисточками или бахромой в знак всегдашнего памятования о заповедях и Законе, что было поведено Самим Богом (Чис. 15, 37-40). Фелонь носил Господь Иисус Христос в Своей земной жизни. Это подтверждают древние иконы, где Спаситель почти всегда изображен в плаще, надетом иногда на оба плеча, а иногда через одно плечо. Возможно, именно фелонь-плащ имеет в виду Иоанн Евангелист, когда говорит, что на Тайной вечери Господь, собираясь умыть ноги ученикам, снял с Себя верхнюю одежду. Фелонь носили и апостолы, свидетельство чему есть у апостола Павла (2 Тим. 4, 13). Многие считают, что это была его богослужебная одежда. Во всяком случае, даже если Господь и апостолы употребляли фелонь только как обычную верхнюю одежду тех времен, в сознании Церкви она именно поэтому приобрела священное значение и с самой глубокой древности стала употребляться в качестве богослужебного облачения.

Форма фелони менялась. Для удобства ношения спереди на подоле стал делаться больший или меньший полукруглый вырез, то есть передний подол фелони уже далеко не доходил до ступней. Со временем верхние оплечия фелони стали делать твердыми и высокими, так что задний верхний край фелони в виде усеченного треугольника или трапеции стал возвышаться теперь над плечами священнослужителя.

На спине в верхней части фелони под плечевой полосой так же, как и на стихаре и по тем же причинам помещается знамение креста. А в низу спинной части фелони, ближе к подолу, на одной линии с крестом нашивается восьмиконечная звезда. Восьмиконечная звезда в христианском представлении означает восьмой век – наступление Царства Небесного, новую землю и новое небо, так как земная история человечества насчитывает семь периодов – семь веков. Таким образом, в двух кратких символах – кресте и восьмиконечной звезде обозначены на фелони начало и конец спасения человечества во Христе Иисусе. Эти символы могут означать также Рождество Христово (звезду над Вифлеемом) и Его Крестный подвиг. Однако Вифлеемская звезда содержит в себе и знамение будущего века, ибо с пришествием Сына Божия во плоти к людям “приблизилось Царство Небесное”. Звезда и крест на фелони знаменуют, кроме того, соединение в Православной Церкви благодати священства Ветхого (звезда) и Нового (крест) Заветов.

Вмещая в себе множество высоких духовных понятий, фелонь общим своим обликом преимущественно означает сияние Божественной славы и крепости Божественного света, облекающих священнослужителей, одеяние праведности и духовной радости. Поэтому в молитве при надевании фелони читается: “Священницы Твои, Господи, облекутся в правду и преподобнии Твои радостию возрадуются всегда, ныне, и присно, и во веки веков. Аминь” (Пс. 131, 9). Понятия о Божественном свете, праведности, радовании, как о богатстве духовных дарований и чувств, дают возможность фелоням быть не только белого цвета. Фелони делаются из золотой, серебряной парчи, что особенно подчеркивает значение сияния славы, а также из материи других основных цветов, принятых в богослужении для облачений. Начиная с XVIII века Великим постом надеваются фелони черного цвета с белыми полосами, являясь в этом случае знамением рубища и вретища, в которое одет был Спаситель при поругании.

Епитрахиль, поручи и фелонь составляют малое священническое облачение, в котором служат все вечерние и утренние службы и требы, кроме Литургии. При служении Литургии, а также в отдельных случаях, предусмотренных Уставом, священник надевает полное облачение. Основой полного облачения является подризник. Поверх него последовательно надевают епитрахиль, поручи, пояс, набедренник, палицу, фелонь. При этом набедренник и палица, являясь наградами духовенству, могут быть не у всех священников и не входят в число обязательных предметов облачения.

Пояс , надеваемый поверх подризника и епитрахили, представляет собой не очень широкую полосу материи с отделкой в виде полос иного цвета или оттенка по краям, в середине имеет нашитое знамение креста. С двух концов пояса имеются ленты, которыми он связывается сзади, на пояснице.

С древнейших времен и поныне плотно стянутый пояс, как предмет одеяния тружеников и воинов, употреблялся для придания телу крепости и силы. Отсюда и как символический предмет в религиозном и светском обиходе пояс всегда означал определенные понятия силы, крепости, власти или готовности к служению. Псалмопевец пророк Давид говорит: “Господь воцарися, в лепоту облечеся, облечеся Господь в силу и препоясася”. Здесь, как и во многих других местах Священного Писания, Божественная сила символически обозначается поясом, препоясанием. Христос, опоясавшись длинным полотенцем и умывая ноги ученикам Своим, дает этим образ Своего служения людям. И о Своем служении верным в будущем веке Царства Небесного Господь Иисус Христос говорит образно: “Он препояшется, и посадит их, и, подходя, станет служить им” (Лк. 12, 37). Апостол Павел увещевает христиан, говоря: “Итак, станьте, препоясав чресла ваши истиною” (Еф. 6, 14). В этих словах понятие духовной крепости истины соединено с понятием о служении Богу в духе истины.

Набедренник представляет собой продолговатый прямоугольный плат на длинной ленте – первая по очереди награда за ревностное служение Церкви.

Набедренником награждаются архимандриты, игумены и священники. Символически прямоугольная форма набедренника означает Четвероевангелие, что вполне согласуется с понятием меча духовного, который есть слово Божие.

Для совершения богослужений священнослужители облачаются в особые священные одежды. Каждому чину священнослужителей назначено свое облачение, причем высший чин всегда имеет облачение низших чинов. Священные одежды изготовляются из парчи или другой какой-либо пригодной для этого материи и украшаются крестами.
Одежды диакона составляют: стихарь, орарь и поручи.

Стихарь – длинная одежда без разреза спереди и сзади, с отверстием для головы и с широкими рукавами. Стихарь полагается и для иподиаконов. Право ношения стихаря может быть дано и алтарникам, псаломщикам, а также прислуживающим в храме мирянам. Стихарь знаменует чистоту души, которую должны иметь лица священного сана.

Орарь – длинная широкая лента из той же материи, как и стихарь. Она носится диаконом на левом плече, поверх стихаря. Орарь знаменует благодать Божию, которую диакон получил в таинстве Священства.

Поручами называются узкие нарукавники, стягивающиеся шнурками, охватывающие только запястье. Поручи напоминают священнослужителям, что они, совершая Таинства или участвуя в совершении Таинств, выполняют это не собственными силами, а силою и благодатью Божией. Поручи напоминают также узы (веревки) на руках Спасителя во время Его страданий.

Домашняя одежда диакона составляют подрясник (полукафтанье) и ряса.

Облачение священника составляют: подризник, епитрахиль, пояс, поручи и фелонь (или риза).

Подризник – это тот же самый стихарь в несколько измененном виде.

Отличается он тем, что делается из тонкой белой материи, и рукава у него узкие со шнурками на концах, которыми они затягиваются на руках. Белый цвет подризника напоминает священнику, что он должен всегда иметь чистую душу и проводить беспорочную жизнь. Кроме того, подризник напоминает собою еще и тот хитон (нижнюю одежду), в которой ходил на земле Иисус Христос.

Епитрахиль – тот же орарь, но только сложенный вдвое так, что, огибая шею, он спускается спереди вниз двумя концами, которые для удобства сшиты или чем-нибудь соединены между собою. Епитрахиль знаменует особенную, двойную сравнительно с диаконом, благодать, подаваемую священнику для совершения Таинств. Без епитрахили священник не может совершать ни одного богослужения, как и диакон – без ораря.

Пояс надевается поверх епитрахили и подризника и знаменует готовность служить Господу, а также Божественную силу, которая укрепляет священнослужителей в прохождении их служения. Пояс напоминает и то полотенце, которым препоясался Спаситель при омовении ног ученикам Своим на Тайной Вечери.

Риза , или фелонь , надевается священником поверх других одежд. Одежда эта длинная, широкая, без рукавов, с отверстием для головы сверху и с большым вырезом впереди для свободного действия рук. Своим видом риза напоминает ту багряницу, в которую был облечен страждущий Спаситель. Ленты, нашитые на ризе, напоминают потоки крови, которые текли по Его одеждам. Вместе с тем, риза напоминает священникам и об одежде правды, в которую они должны быть облечены, как служители Христовы.

Поверх ризы, на груди у священника находится наперсный крест , который они также носят и на своей домашней одежде поверх подрясника и рясы.

За усердную, продолжительную службу священникам даются в награду набедренник , носимый на поясе или бедре, представляет собой четырехугольный слегка продолговатый плат, привешиваемый на ленте через плечо за два угла на правом бедре и означающий меч духовный.

На голове во время богослужения священники носят головные украшения – скуфьи – небольшие шапочки из материи, или камилавки – высокие бархатные шапки, которые даются как награда или отличие.

Епископ (архиерей) облачается во все одежды священника: подризник, епитрахиль, пояс, поручи, только риза (фелонь) у него заменяется саккосом, а набедренник палицею. Кроме того, епископ надевает омофор и митру.

Саккос – верхняя одежда епископа, похожая на укороченный снизу и в рукавах диаконский стихарь, так что из-под саккоса у епископа видны и подризник и епитрахиль. Саккос, как и риза у священника, знаменует собою багряницу Спасителя.

Палица – это четырехугольный квадратный плат, привешиваемый за один угол, поверх саккоса на правом бедре. В награду за усердную службу право носить палицу иногда получают от правящего архиерея и заслуженные протоиереи, носящие ее также с правой стороны, а набедренник в таком случае помещается на левой. У архимандритов же, как и у архиереев, палица служит необходимой принадлежностью их облачения. Палица, как и набедренник, означает духовный меч, то есть слово Божие, которым должны быть вооружены духовные лица для борьбы с неверием и нечестием.

На плечах, сверх саккоса епископы носят омофор (наплечник). Это длинный широкий лентообразный плат, украшенный крестами. Он возлагается на плечи епископа так, что, охватывая кругом шею, одним концом спускается спереди, а другим сзади. Омофор исключительно принадлежит епископам. Без него епископ, как священник без епитрахили, не может совершать никакой службы и напоминает епископу, что священнослужитель должен заботиться о спасении заблуждающихся подобно евангельскому доброму пастырю, который, отыскав пропавшую овцу, несет ее домой на своих плечах.

На груди, поверх саккоса, кроме креста, у епископа имеется еще и панагия , что значит «Всесвятая». Это – небольшой круглый образ Спасителя или Божией Матери, украшенный цветными камнями.

На голову епископу возлагается митра , украшенная небольшими образками и цветными камнями. Она знаменует собою терновый венец, который был возложен на голову страждущего Спасителя. Митру имеют также и архимандриты. В исключительных случаях правящий архиерей дает право наиболее заслуженным протоиереям при Богослужениях надевать митру вместо камилавки.

При Богослужении епископы употребляют жезл или посох , как знак высшей пастырской власти и напоминание на их священную обязанность – направлять свою паству на путь Спасения, не допускать ее до заблуждений и отражать нападения духовных врагов. Посох дается также архимандритам и игуменам, как начальникам монастырей.

Во время Богослужения под ноги епископу подкладываются орлецы – небольшие круглые коврики с изображением орла, летящего над городом. Орлецы означают, что епископ должен своими помыслами и делами, подобно орлу, стремиться от земного к небесному.

Домашнюю одежду епископа, так же как одежда диакона и священника, составляют подрясник и ряса, поверх которой на груди епископ носит крест и панагию.

Частью церковно-литургической символики являются разнообразие цветов священнических облачений. Их цветовую гамму составляют все цвета радуги: красный, жёлтый, оранжевый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый, а также белый.

Белый цвет является символом Божественного Света. В белых облачениях священники служат в великие праздники: Рождества Христова, Богоявления, Вознесения, Преображения, в них начинается Пасхальная утреня. При крещении и погребениии священник тоже одет в белое.

Красный цвет вслед за белым продолжает богослужение Пасхи и в красных ризах служат до праздника Вознесения. Этот цвет символ неизреченной, пламенной любви Божией к роду человеческому. Но красный также цвет крови, поэтому в красных облачениях проходят службы в честь мучеников.

Желтый ,или золотой ,и оранжевые цвета являются символами славы, величия и достоинства. В таких облачениях служат в воскресные дни и в дни памяти Пророков, Апостолов и Святителей.

Зеленый цвет принят в дни памяти преподобных и свидетельствует о том, что их монашеских подвиг оживотворяет человека соединением с Христом и возводит его на небо. В зеленых цветах служат в день Святой Троицы, вербное воскресенье, понедельник Святого Духа.

Голубой или синий цвет – это цвет Богородичных праздников, цвет неба, и он соответствует учению о Богородице, носившей в своем чреве Христа-Небожителя.

Фиолетовый цвет принят в дни памяти Креста Господня.

В чёрный цвет облачаются священники в дни Великого поста. Это символ отречения от пышности, мирской суеты, цвет покаяния и плача.

Богослужебные одежды Православной Церкви прошли в своей эволюции долгую историю — от простых одеяний Христовых апостолов, вчерашних галилейских рыбарей — до царственных патриарших уборов, от темных смиренных риз свершителей тайных катакомбных литургий эпохи антихристианских гонений до пышных праздничных богослужений Византии и императорской России.
В богословском, литургическом смысле основой всего христианского богослужения, как и его внешнего выражения, в том числе в богослужебных ризах, является Священное Писание. Сам Творец, по вдохновенному образу Псалтири, «оделся светом, как ризой, и простер небо, как шатер» (Пс. 103). Христос Спаситель в учении апостола Павла предстает как Великий Архиерей, Ходатай Нового Завета, «милостивый и верный Первосвященник пред Богом, «Первосвященник по чину Мельхиседека», имеющий «священство непреходящее», воссевший «одесную Престола величия на небесах». Иоанн Богослов в «Откровении» видит небесный храм: «и престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий; и вокруг престола видел я сидевших двадцать четыре старца, которые облечены были в белые одежды и имели на головах своих золотые венцы» (Откр. 4, 2, 4). Вот первое описание небесной литургии. Прообразом церковных одежд является также и «всеоружие Божие», о котором пишет апостол Павел в Послании к Ефесянам: «Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских. Итак, станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовность благовествовать мир, а паче всего возьмите щит веры, и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть слово Божие» (Еф. 6, 11, 14-17). В этих словах с максимальной полнотой выражено символическое значение богослужебных одежд. Их еще не было в эпоху апостола Павла, но позже, по мере их формирования, именно эти апостольские слова легли в основу их богословского осмысления. Часто святые отцы, обращаясь к толкованию смысла тех или иных принадлежностей церковного сана, сопоставляли их также с подробно описанными в Библии одеждами ветхозаветных первосвященников.
Исторически, как мы увидим ниже, картина в большинстве случаев выглядит и проще, и сложнее. Как богослужение в целом, так и церковные одежды в их многообразии и развитии испытали на православном Востоке влияние двух одинаково сильных и глубоких, хотя противоположных по характеру факторов. «Империя и Пустыня» — так обозначил один из лучших церковных историков главное движущее противоречие церковной жизни в Византии. В пустыне в буквальном смысле, в великих обителях Палестины и Египта, рождался богослужебный устав — плод богомыслия и молитвы иноков-подвижников. Но, перенесенный в Константинополь, к императорскому престолу, церковный обряд невольно должен был отразить на себе отблеск придворного великолепия, что приводило, в свою очередь, и к новому богословскому осмыслению. Как писал профессор Московской Духовной Академии А.П. Голубцов, «достаточно вспомнить о саккосе, митре, разноцветных таблионах или скрижалях на епископских и архимандричьих мантиях, об источниках или инодветных полосах на стихарях, о предносных архиерейских лампадах и орлецах, чтобы перестать сомневаться насчет заимствования некоторых частей церковного облачения из царского византийского костюма» .

Византийский этап развития богослужебных облачений представляется известными нашими историками-литургистами (А.А. Дмитриевским, К.Т. Никольским, Н.Н. Пальмовым) примерно в следующем виде. В основе почти каждой инновации лежал почин императора. Та или иная деталь царственных парадных одеяний жаловалась сначала в знак признания достоинств и заслуг, то есть в качестве награды, лично тому или другому из иерархов. Так, документальная история архиерейской митры начинается с того, что император Василий II Болгаробойца пожаловал Иерусалимскому Патриарху Феофилу право «украшаться в церкви (т.е. при богослужении) диадемою». Это было, разъясняет А.Л. Дмитриевский, знаком личного благоволения, «наподобие того, как другие императоры жаловали патриархам со своего царского плеча саккос, поручи, большой омофор или кундуры (башмаки с вышитыми на них золотом византийскими орлами)» . Иными словами, многие характерные принадлежности того или иного священного сана в церкви, считающиеся ныне для него исконными, носили первоначально характер награды и личного пожалованья.

Само слово награда, при его заведомо славянском облике и значении, вошло в русский язык сравнительно поздно, не ранее конца XVII — начала XVIII в., а в современном специфическом смысле («наградить митрой или орденом») и вовсе является новшеством XIX в. Интересно, что первичное образно-поэтическое значение этого слова (наградить — значит, «нагородить», «собрать одно на другое») совпадает с первичным значением тюркского по происхождению, как считают лингвисты, слова сан («большое число», «вершина», «слава»). В древнерусском словоупотреблении слово «сан» встречается в том числе и в смысле «совокупности церковных облачений». В уставе читается, например, указание служить пасхальную заутреню «во всем светлейшем сане». Церковные награды, образно говоря, и представляют собой как бы «дополнения», «прибавки» к данному сану, приближающие его носителя к следующей, иерархически старшей степени.

Прежде чем подробнее рассмотреть систему церковных награждений, связанных обычно с различными принадлежностями духовного сана и присвоенных ему богослужебных одеяний, необходимо кратко, в общих чертах, напомнить читателю, что представляют собой богослужебные одежды и каков порядок облачения священнослужителей.

Православный клир (духовенство) включает три степени церковного посвящения: диакон, священник и епископ. Носителей этих трех степеней и называют священнослужителями. Младшие, по сравнению с диаконом, чины: чтецы, певцы (псаломщики), иподиаконы (помощники диакона) — составляют разряд клириков или церковнослужителей (в византийское время разрядов низших клириков было гораздо больше: анагносты, псалты и протоп-салты, кандилапты, экдики и т.д.; в Великой церкви, т.е. храме Святой Софии, число различных категорий церковнослужителей достигало тридцати).

По церковному уставу, в облачение священнослужителей высшего чина всегда входит облачение низших. Порядок облачения таков: сначала одевают одежды, присвоенные низшему чину. Так, диакон надевает сначала стихарь (византийский камисий, римская алъба), общий для него с иподиаконами, а затем уже прикрепляет на плечо присвоенный ему ораръ. Иерей сначала облачается в диаконские одежды, а потом в собственно иерейские. Епископ сперва облачается в одежды диакона, потом в одежды иерея и затем уже — в принадлежащие ему как епископу.
Отличительной принадлежностью диаконского сана являются стихарь и ораръ. Стихарь — прямая длинная, до пят, одежда, типа рубахи, с широкими длинными рукавами, покрывающая человека полностью. Как пишет протоиерей Константин Никольский в «Пособии к изучению устава богослужения»: «стихарь знаменует «ризу спасения и одежду веселия», то есть чистую и спокойную совесть, непорочную жизнь и духовную радость. Священнослужитель, облачающийся на литургии в стихарь, произносит молитву: «Возрадуется душа моя о Господе: облече бо мя (ибо облек меня) в ризу спасения и одеждою веселия одея мя (одел меня); яко жениху возложи ми венец (возложил на меня венец, как на жениха) и яко невесту украси мя (украсил меня) красотою» . Подобное состояние духовного радования должно быть присуще всем участникам богослужения, поэтому все — от диакона до епископа — облачаются в стихарь. Поскольку священники и архиереи носят стихарь под другими ризами, он соответствующим образом слегка видоизменяется и называется у них подризником. Когда облачается архиерей, молитву читает не он сам, а диакон, обращаясь к нему: «Да возрадуется душа твоя о Господе». Диакон недаром сравнивает свою одежду с нарядом жениха и невесты. «Стихарь составлял в мирском быту, из которого он взят для богослужебного употребления, форменную одежду некоторых придворных чиновников, — пишет академик Е.Е. Голубинский в «Истории Русской Церкви», — один из видов одежд, которые у греков назывались хитонами, а у римлян — туниками. Частное название стихаря происходит от греческого — «ряд, строка, полоса» и означает, что он украшался иноцветными полосами, которые нашивались или выстрачивались на нем. Он был, как думаем, взят из мирской жизни для церковного употребления, во-первых, в воспоминание того нешвейного и цельнотканого хитона Христова, о котором говорит Евангелие (Ин. 19, 23), во-вторых, потому что, будучи одет на домашние одежды, он совсем скрывает эти последние и, следовательно, как бы скрывает в служащем на время богослужения житейского человека» .

Главное богослужебное отличие диакона — орарь, длинная широкая лента, которую он носит на левом плече поверх стихаря, а иподиаконы опоясываются ею по плечам крест-накрест. Диакон опоясывается своим орарем крестообразно только на литургии, после молитвы «Отче наш», приготовляя себя к принятию Святых Тайн. Возглашая моления, при словах: «Вонмем», »Благослови, Владыко» и др., — он поднимает всякий раз конец ораря тремя пальцами правой руки. О происхождении слова орарь существуют два, не противоречащие, впрочем, одно другому, мнения. Одни возводят слово к латинскому слову орайо — «молитва». Другие — к латинскому — «рот», так как в древности диакон отирал орарем уста причащающихся. «Плат для утирания лица» известен и в классической латыни. В символическом толковании диаконы изображают собою херувимов и серафимов, и орарь в этом смысле символизирует ангельские крылья. Иногда на нем вышивают ангельскую песнь: «Свят, Свят, Свят».
По-другому носили традиционно орарь архидиаконы, сослужащие Патриарху. Они, в отличие от диаконов, передний, более длинный конец ораря опускали с левого плеча под правую руку, опоясывали им спину, а затем вновь через левое плечо спускали вперед вниз.
В России до революции правом ношения такого «двойного» ораря пользовались лишь весьма немногие протодиаконы — например, протодиакон Воскресенского собора Нового Иерусалима, поскольку служба в нем совершалась по чину иерусалимского Храма Гроба Господня.
В настоящее время двойной орарь является распространенной формой церковной награды для диаконов Русской Православной Церкви. Идея сделать его церковной наградой обсуждалась впервые в 1887 г. на страницах журнала «Руководство для сельских пастырей» известным историком и литургистом АЛ. Дмитриевским. «К изменению нынешней обычной формы ораря «по подобию архидиаконского и протодиаконского» не может быть никакого препятствия, — писал он, отвечая на вопрос одного из заинтересованных читателей. — Наши епископы могут действительно награждать заслуженных диаконов этими орарями, которые почему-то присвоены у нас только архидиаконам и некоторым из протодиаконов. На Востоке вообще орарь диаконский доходит длиною до 7-ми аршин (почти 5 метров) и носится таким образом; диакон, возложив этот орарь на левое плечо, опускает его на правую сторону и, проведя под правою рукою, снова возлагает на левое плечо и опускает конец до земли, причем смотрит, чтобы два крестика, находящиеся на ораре, лежали на его плече рядом» .
К богослужебным одеждам иерея (священника, или пресвитера) относятся епитрахиль, пояс и фелонь (верхняя риза). Епитрахиль в старину так и называли «навыйник». Она является важнейшим литургическим признаком иерейского сана. По историческому происхождению она непосредственным образом связана с орарем. В древности епископ, посвящая диакона в пресвитеры, не возлагал на него, как теперь, шитую епитрахиль, а переносил только задний конец ораря на правое плечо так, чтобы оба его конца оставались спереди.
Позже епитрахили стали делать складными, с пуговицами посередине. Поэтому и теперь на епитрахиль нашиваются кресты по два в ряд, изображающие сложенный вдвое орарь.
По богословскому, символическому своему смыслу, епитрахиль означает сугубую (т.е. двойную) благодать священства: в первый раз священник получает ее при своем рукоположении во диаконы, второй раз — при рукоположении иерейском.

Пояс священника в древние времена тоже отличался от современного. Это был шнур (вервь) или узкая тесьма. Относительно происхождения нынешних широких священнических поясов у церковных историков не существует единого суждения. По мнению известного историка Русской Церкви академика Е.Е. Голубинского, «они являются нашей национальной формой, то есть взяты из нашего собственного житейского быта (из народного южнорусского костюма)» . А.А. Дмитриевский, специалист по православному Востоку, возражал: «Такие пояса употребляются на Востоке в богослужебной практике повсюду: в Иерусалиме, на Синае, Афоне, Патмосе, в Афинах и в других местах». В ризницах восточных монастырей исследователь видел «немало широких шелковых поясов, с металлическими, иногда ажурной, весьма искусней работы, пряжками, украшенными даже драгоценными камнями» .

В византийское время священники носили на поясах ручник — «то самое полотенце, — уточняет Е.Е. Голубинский, — которое в настоящее время висит на малом налое у престола» . С таким энхиридионом на поясе изображена Пресвятая Богородица на алтарной мозаике X века в константинопольском Софийском соборе.
Священническая риза называется фелонью. Впрочем, в греческом языке «фелонь» также является заимствованием (по некоторым данным, из персидского). По покрою фелонь «представляла из себя колоколообразную одежду, которая закрывала всего священника с головы до ног, спереди и сзади». По толкованию одного из византийских писателей, она представляет собой «как бы стену и изображает вхождение со страхом Божиим во внутренний дом ума и там собеседование с Богом». Неслучайно икона, на которой Божия Матерь изображена в такой колоколообразной фелони, именуется «Прибавление ума».
По латыни фелонь называется по-другому — «домик». В итальянском городе Лорето, где находится в храме перевезенный крестоносцами из Назарета «Дом Божией Матери», Богородица на местной чудотворной иконе изображена в таком же «домике-фелони», как на наших иконах «Прибавление ума». В монастыре Черной Мадонны в Алът-Еттинге (Германия), именуемом «литургическим сердцем Баварии», в таких, драгоценно убранных, колоколообразных фелонях изображены не только Богородица, но и Младенец на Ее руках.
Современная форма фелони существенно изменилась в сравнении с древней, стала более удобной для священнодействия. Большой вырез внизу спереди привел к тому, что, если разрезать современную фелонь посередине спереди, образуется не круг, а полукруг. Кроме того, на фелони теперь нашиваются кресты, тогда как еще в XV веке, во времена известного толкователя литургии Симеона Солунского, крестчатую фелонь (полиставрий) могли носить только архиереи.

Поручи, как самостоятельная часть в облачении священнослужителей, тоже пришли из византийского императорского убора, где составляли первоначально необходимое дополнение царского далматика. Выглядывавшие из-под коротких рукавов далматика стихарь или туника и были призваны закрывать поручи, или нарукавники. Таким образом, и они, как и другие части богослужебных облачений, как видим, имеют исторически обусловленное, вполне функциональное с точки зрения костюма происхождение, и лишь под пером позднейших писателей-богословов получили особое символико-литургическое обоснование.
Полученные сначала в качестве награды, императорского пожалования лишь придворными архиереями, они распространились с XII-XIII вв. на священников (первоначально тоже не на всех), к концу XIV в. стали их обязательной богослужебной принадлежностью, а в XV в., опять-таки как знак отличия, появились у архидиаконов. Сегодня в русской богослужебной практике поручи являются необходимой принадлежностью как дьяконских, так и иерейских и архиерейских одежд. Помимо практического удобства (они стягивают края рукавов, укрепляя их, освобождая руки для священнодействия), поручи несут на себе и конкретную богословскую нагрузку. Надевая поручь на правую руку, иерей произносит молитву: «Десница Твоя, Господи, прославися в крепости; десная рука Твоя, Господи, сокруши (сокрушила) враги, и множеством славы Твоея стерл еси (уничтожил) супостаты» (Мех. 15, 6-7). Надевая левую поручь, священник говорит: «Руце (руки) Твои сотвористе мя и создаете мя (создали меня): вразуми мя (меня), и научуся заповедем Твоим» (Пс. 118, 73). В символическом толковании поручи иерея и архиерея, изображающих на литургии Христа Спасителя, напоминают об узах, которыми были связаны Его руки.
К числу принадлежностей иерейского служения относится также набедренник — четырехугольный продолговатый плат, который привешивается на лентах к поясу за два верхних угла. Набедренник — чисто русское явление, на православном Востоке его нет в числе богослужебных одежд. Епигонатий (см. ниже), который входит у греков в облачение архиереев, архимандритов и некоторых протоиереев, — это то, что у нас называется палицей.
По символическому значению набедренник знаменует «меч духовный, который есть слово Божие» (Еф. 6, 17). Этим мечом иерей вооружается против неверия, ереси, нечестия. Облачаясь на литургии набедренником, он произносит строки псалма: «Препояши меч Твои на бедре Твоей, Сильне, красотою Твоею и добротою Твоею. И успевай, и царствуй, истины ради, и кротости, и правды, и наставит Тя дивно десница Твоя» (Пс. 44, 4-5). Протоиерей и архимандрит может, кроме набедренника, иметь также палицу. Она, как и набедренник, для иерейского сана является духовной наградой (см. ниже).
Предоставляемое архимадритам в качестве награды право пользоваться за богослужением митрой и посохом следует рассматривать как одно из проявлений общей тенденции развития православного богослужения — в плане возвышения низшего сана к высшему, постепенной передачи знаков и особенностей архиерейской службы служению архимандричьему.
Та же тенденция отчетливо проявляется в другой церковной награде: разрешении протоиереям и архимандритам совершать литургию при отверстых Царских Вратах до времени Херувимской или даже до молитвы Отче наш, как это бывает при епископском служении.

Переходим к епископским одеждам. Главным богослужебным признаком архиерея является омофор — наплечник, или, в старославянском, нарамник. Омофор, по-другому, мафорий, мог иметь различные формы: покрывать не только плечи, но и шею, иногда — как у Богоматери на иконах — и голову. Покров, который Пресвятая Богородица простерла, в видении Андрея Юродивого, над верующими во Влахсриском храме, — это и был ее мафорий. Как поется в одной их стихир праздника Покрова, «покрый, Владычице, омофором милости твоея страну нашу и вся люди». Первый епископский омофор был, по преданию, соткан собственноручно Девой Марией для праведного Лазаря, когда она посетила его на Кипре, где он тридцать лет святительствовал после того, как его воскресил Господь, «в граде Китейском» (ныне Ларнака).
Что касается документальных византийских свидетельств, старейшее из них связано с деятельностью святителя Митрофана, архиепископа Константинопольского (325 г.). Омофор, по свидетельству святого Исидора Пелусиота (436 г.), всегда делался «из волны (шерсти), а не из льна, поскольку символизирует спасенную заблудшую овцу». Эта идея выражена и в молитве, которая произносится при возложении на плечи епископу омофора: «На рамо, Христе, заблудшее взял еси естество и, вознеся, Богу и Отцу принесл еси» (т.е. «на свои плечи принял грешную нашу человеческую природу и вознес — при Вознесении — к Богу»).
Иконографические изображения (древнейшие — в Менологии императора Василия, нач. XI в.) свидетельствуют о первоначальном существовании двух типов омофора: в виде широкой ленты, сохранившейся доныне, и в виде так называемой «двойной епитрахили». Как писал Е.Е. Голубинский, «если взять две священнические епитрахили и, отрезав у одной шейное отверстие, пришить ее к шейному отверстию другой с противоположной стороны, то эта, так сказать, двойная епитрахиль и будет омофором второй формы. Надетый на шею, он опускался обоими концами свободно висеть, так что представлял поверх архиерейской фелони как бы две епитрахили — переднюю и заднюю» .
Историки-византинисты объясняют происхождение общепринятой сегодня формы так называемого «широкого» епископского омофора следующим образом. «Главное отличие должностного лица в древнем Риме был лор — широкая пурпурная кайма по тунике сенаторов и консулов. Затем, еще в доимператорское время, она отделилась — стала консульской широкой повязкой вокруг шеи, спадавшей на грудь. Когда от консулов лор перешел к императорам, его стали украшать драгоценными камнями и жемчугом. Этот-то лор, украшенный только крестами и бахромой, и стал знаком епископского достоинства, заменив простой, древнейший омофор» .
И здесь, в истории омофора, мы снова встречаемся с фактом первоначальною дарственного или наградного характера важнейшего церковного отличия. Подобно тому, как широкий императорский лор имели право носить сначала лишь 12 главных византийских сановников, так и большой омофор (типа лора) Константинопольский собор 869 г. разрешал носить только некоторым епископам и лишь в определенные праздничные дни. (Речь шла при этом, разумеется, не об омофоре вообще, но именно о большом омофоре типа императорского лора). Более того, ширина омофора зависела от иерархической высоты епископа. Чем более высокое место занимала кафедра на иерархической лестнице, тем шире был омофор архиерея, узкий омофор, подобный диаконскому орарю (таковы омофоры святителей на Равеннских мозаиках VI в.), носили либо поклонники особой древности, либо предстоятели одной из низких степеней в списке кафедр. Аналогичным образом и другая знаковая одежда епископа — саккос была первоначально одеянием одного лишь византийского императора. Саккос (греч. — «мешок»; слово, как полагают, древнееврейского происхождения) представлял собой в древности узкую длинную тунику, надевавшуюся через голову и внешним видом вполне оправдывавшую наименование «мешка». По месту своего происхождения, из Далматии (совр. Хорватия), эта одежда в византийском царском обиходе получила название далматик. Иногда для удобства облачения далматик разрезался по бокам и разрезы связывались тесьмой или застегивались фибулами. На архиерейском саккосе фибулы были позже заменены так называемыми звонцами (колокольчиками) — по образу одежды ветхозаветного первосвященника.
В облачение Константинопольского Патриарха далматик (= саккос) вошел одновременно с тем, как он стал доступен высшим категориям придворных византийских вельмож (XII-XII вв.). Но и в XIII в. Патриарх облачался в саккос лишь по трем большим праздникам: на Пасху, на Рождество и на Пятидесятницу, в другие, даже и праздничные дни, довольствуясь архиерейской фелонью. Еще в XV в. Симеон Солунский, отвечая на вопрос, «почему не носят епископы ни полиставрия (крестчатой фелони), ни саккоса, и, если надевают, то что в том худого», отвечал: «Должно, чтобы каждый хранил принадлежащее его чину, потому что делать то, чего не дано, и получать то, что не подобает, свойственно гордости».

Но развитие церковной одежды в этом случае, как и в других, шло не по линии строгого соблюдения иерархических различий, но, напротив, в сторону «прибавления» к каждому из младших чинов отличительных признаков старшего сана. В XVI в. саккосы входят во всеобщее употребление у греческих епископов. Наши митрополиты первых веков существования Русской Церкви не имели ни саккоса, ни полиставрия (напомним, что в петициях — списках архиерейских кафедр Константинопольского Патриархата — митрополия Русская занимала первоначально весьма скромное 61-е место). Но в 1346 г. митрополит Киевский уже благословил (пожаловал) архиепископу Новгородскому Василию Калике «крестчатые ризы» — полиставрий. Сам митрополит в это время имел уже саккос. Преемник Василия, новгородский владыка Моисей, получает в подтверждение своего достоинства «крестчатые ризы» непосредственно из Константинополя — от Патриарха Филофея. Саккос оставался в то время личным достоянием митрополита. Древнейший из сохранившихся русских саккосов был привезен митрополитом Фотием, святителем Московским, из Греции и датируется 1414-1417 гг.

По учреждении в 1589 г. патриаршества на Руси саккос становится знаковым облачением Патриарха Московского и предстоятелей четырех учрежденных тогда же митрополий — в Новгороде, Казани, Ростове и на Крутицах. Патриарший саккос отличался от митрополичьего приперсником — нашивной епитрахилью, усыпанной жемчугом, — во образ библейского Ааронова приперсника (Исх. 28, 15-24). Общей епископской принадлежностью саккос сделался лишь после упразднения патриаршества при Петре Великом. (С 1702 г. — как отличительная особенность некоторых из архиереев, с 1705 г. — как общая принадлежность сана).
Еще один отличительный элемент архиерейского богослужебного убора — епшонатий, по-русски — полица (т.е. «малая пола») или, в просторечии, палица. Палица представляет собой квадратный (точнее, ромбовидный) плат, который привешивается на поясе за один конец на длинной ленте, так что висит на бедре ромбом, действительно напоминая по виду оружие — меч или палицу. При облачении архиерея, когда привешивается палица, произносится та же молитва, что и при облачении иерея набедренником: «Препояши меч Твой на бедре Твоей» (Пс. 44, 4-5).
Если набедренник относится к числу наград для священников (обычно это первая награда), то палица — обязательная принадлежность богослужебного одеяния епископа, а архимандритам и протоиереям дается тоже лишь как награда. Архимандриты издавна (а теперь и протоиереи) одевают обычно и набедренник, и палицу. При этом архиерею палицу возлагают сверху на саккос. Архимандриты и протоиереи надевают и палицу, и набедренник под фелонь на ленте через плечо. Священник носит набедренник на правом боку. Если протоиерей (или архимандрит) награждается потом и палицей, она помещается справа, а набедренник — слева.

На груди священник при богослужении носит наперсный крест (от старослав. перси — «грудь»), а епископы — крест с украшениями и панагию — небольшой круглый образ Спасителя или Божией Матери. Для архиерея наградой может быть вторая панагия.
Первоначально епископы и пресвитеры носили, как все верующие христиане, лишь нательные кресты-энколпионы на груди под одеждой. Энколпионы могли заключать в себе частицы святых мощей и назывались в этом случае мощевиками. Ношение нарядно украшенного мощевика на груди, поверх парадной одежды, было прерогативой императора (в Византии) или великих князей — и позже царей — в Московской Руси.
«Панагией» же именовалась часть богослужебной просфоры, вынутой на проскомидии в честь Пресвятой Богородицы. В восточных общежительных монастырях совершался чин возношения. Панагии — по завершении братской трапезы.
В эпоху митрополита Киприана и Сергия Радонежского, в последнюю четверть XIV в., этот обычай пришел и в русские обители, а затем, очевидно, под влиянием соответствующей византийской царской обрядности — и в практику великокняжеской и царской трапезы. Но если в стационарных условиях, в монастыре или во дворце, богородичный хлеб удобно было хранить и переносить в специальном сосуде, панагиаре, то в походных условиях (а епископы, как и князья, большую часть времени, особенно при русских расстояниях, вынуждены были проводить в разъездах) удобнее был нагрудный круглой формы ковчежец, на который и перешло название его содержимого — панагия.
Во всяком случае, древнерусская церковная и царская практика знает оба функциональных применения панагии. Древнейшей дошедшей до нас панагией является серебряная двустворчатая панагия из Московского Симонова монастыря с изображениями Вознесения на крышке, Троицы и Богоматери Знамения — на внутренних створках. Это типичная монастырская панагия. Об аналогичной панагии из Благовещенского собора Московского Кремля, с образом Вседержителя и Евангелистов на крышке, положительно известно, что ее носили «в походах к Великому Государю в столы».
Позже панагия, войдя в облачение епископов, утратила первоначальное функциональное назначение, превратившись в знаковую регалию — круглую или фигурную нагрудную иконку Спасителя или Божисй Матери.
Завершает архиерейское облачение специальный богослужебный головной убор, именуемый митра. Митра по праву может считаться одним из самых загадочных головных уборов. Само слово не имеет греческой этимологии, при том, что встречается впервые уже в гомеровской «Илиаде». Но совсем не в смысле головного убора. Гомер называет «митрой» подпанцирную повязку одного из персонажей. Скорее всего слово (в первичном бытовом значении — «повязка», «связь»; ср. старославянское увясло — «головная повязка первосвященника») представляет в греческом раннеиранское заимствование — времен еще скифско-киммерийских контактов. Однокоренным является имя языческого древнеиранского бога Митры, который и почитался первоначально как «покровитель связей и союзов» (близкородственный иранскому корень представлен и в санскрите).
Вторая загадка связана с тем, что современная епископская митра никак по внешнему виду не ассоциируется с персидской, вообще экзотической восточной, головной повязкой. Хотя митрой и называют теперь иногда ветхозаветный первосвященнический кидар (Исх. 28, 4), но это имеет лишь переносный смысл: ни в русском, ни в греческом, ни в латинском переводах Священного Писания мы не встретим этого слова. Не похожа современная митра и на архиерейские повязки христианских первоепископов.
Дело в том, что греческое духовенство называет митру короной (корсоуа) или венцом — так же, как называется царская корона. Это сходство, по мнению не раз уже цитированного нами А.А. Дмитриевского, «говорит за то, что епископская митра и царский венец по природе своей однородны». В императорском обиходе корона тоже появилась не сразу. Равноапостольный Константин Великий, по преданию, принял с Востока диадему (матерчатую повязку, замененную позже металлическим обручем). Другой из великих христианских императоров, блаженный Юстиниан, носил уже золотой обруч, с мягкой шапкой внутри и золотыми крестообразными дужками, увенчанными крестом, сверху (т.е. шапка, как бы покрытая золотой звездицей).
Дарственная грамота Константина папе Сильвестру — о пожаловании ему императорской короны — конечно, апокриф. Но, как мы уже говорили, на рубеже X-XI вв. византийский император Василий достоверно пожаловал Иерусалимскому Патриарху Феофилу право на богослужебное применение царской диадемы.
Впрочем, знаменитый толкователь православного богослужения архиепископ Симеон Солунский, писавший в XV в., еще не описывает архиерейских митр — и даже считает излишним какой-либо головной убор для иерарха при богослужении: «С непокровенною головою совершают священнодействие некоторые иерархи и священники не по уничижению какому-либо, но по слову апостола Павла: чтя Христа как Главу, мы должны непокровенными иметь главы во время молитвы… А особенно иерарх. Ведь во время рукоположения он имеет на главе Евангелие, потому не должен иметь другого покрова, когда священнодействует».
Сохраняла митра на православном Востоке форму царского венца и в последующее время. Как пишет А.А. Дмитриевский, «греческому национальному самолюбию было вполне естественно после падения Константинополя в 1453 г. возложить венец несуществующих уже императоров на голову своего Вселенского Патриарха, главы и единственного блюстителя интересов Православия на всем мусульманском Востоке». От Патриарха, по известному уже нам принципу награждения младших инсигниями старших, митры-короны перешли и к подчиненным Патриарху митрополитам и епископам. Впрочем, еще в XVI-XVII вв. восточные иерархи, кроме патриархов, избегали употребления митр. Даже и теперь при служении нескольких архиереев в митре служит лишь старший по хиротонии.
В Москве архиерейскую митру типа короны впервые увидели в 1619 г. на Патриархе Иерусалимском Феофане, прибывшем возглавить интронизацию Патриарха Московского Филарета. Позже митру такой формы заказал для себя на Востоке любитель греческих обычаев Патриарх Никон. (Она хранится ныне в Историческом музее.)
Что касается теплых, подбитых ватой и опушенных горностаем русских архиерейских шапок, заменявших митры в дониконовское время, это, по мнению историков, не что иное, как древнерусские великокняжеские шапки, с которыми произошло то же, что на Востоке с митрой-короной. Они были первоначально великодушным даром «со своей головы» набожных русских князей не всем сразу, но сначала лишь достойнейшим, наиболее чтимым из иерархов. Ко времени Никона эти шапки были стандартной принадлежностью митрополитов.
Для архимандритов и протоиереев право ношения за богослужением митры является церковной наградой (см. ниже).

Одним из заметнейших внешних отличий архиерейского сана при богослужении является посох — с небольшим возглавием, как правило, со змеевидными рогами и особым платом, так называемым сулком. Посох (в парадном варианте именуемый также жезлом) в руках епископа служит, по толкованию православных канонистов, «знаком власти над подчиненными и законного управления ими».
Посох в своей долгой церковно-литургической эволюции прошел те же стадии, что и вышеописанные саккос или митра. С одной стороны, бесспорно родство пастырского посоха с обычным пастушеским. Когда Господь в беседе на Тивериадском озере трижды говорит апостолу Петру: «Паси овец моих!», — Он, по мнению церковных историков, возвращает ему при этом пастушеский посох, являвшийся в первохристианскои обшине знаком апостольского достоинства, утраченного Петром в ночь тройного отречения от Спасителя. Это его значение имеет в виду и апостол Павел, когда говорит в 1 Послании к Коринфянам: «Чего вы хотите? С жезлом придти к вам — или с любовью и духом кротости?» (1 Кор. 4, 21).
Каждая из частей епископского жезла имеет не только символическое, богословское, но и прямое функциональное назначение, определяемое пастырской (= пастушеской) практикой. Латинская поговорка, описывающая архиерейский посох, гласит: «Загнутый верх привлекает, собирает; прямая часть правит, держит; наконечник казнит». На посохе Патриарха Московского Филарета Никитича, отца первого царя из династии Романовых Михаила, было написано: «(жезл) правления, наказания, утверждения, казнения».
В истории архипастырского посоха дело тоже не обошлось без влияния византийской императорской обрядности и этикета. Свой посох новоизбранный Патриарх Константинопольский получал вслед за панагией во дворце из рук царя. И по устройству своему, за исключением верхней части, этот патриарший диканикни похож был на царский: гладкий, серебряновызолоченный, красивый и дорогостоящий. Так, постепенно из знака пастырства посох превращается в знак властительства.
Таким образом, в истории посоха влияние Империи тесно сочетается с наследием Пустыни. Игуменские посохи у нас, как и на греческом Востоке, были гладкие, без так называемых яблок, или перехватов, обычно черного цвета, однорогие (типа клюки) или с простой поперечной рукоятью, увенчанной крестом. На такой посох удобно было облокотиться во время долгих многотрудных служб.
Жезлы епископские были, как правило, украшены тем или иным числом «яблок», с резьбой — по дереву, кости, металлу, камню — со священными изображениями. В XVII-XVIII вв. святительские жезлы сплошь покрывались драгоценными камнями, жемчугом, сканью и финифтью, Очень немногие иерархи, как святой Феодосии Черниговский, и в епископстве предпочитали оставаться со скромным монашеским посохом.
Нужно, впрочем, иметь в виду, что парадный богослужебный жезл иерарха существенно отличается от повседневного посоха, употребляемого при архиерейских выходах.
Изогнутые змеи на архиерейском посохе появились со времен Патриарха Никона в подражание греческому Востоку, где змий или дракон, попираемый Христом (или святыми) или пронзаемый крестом, — весьма распространенный символ.

Действительным новшеством, появившимся в Русской Церкви с середины XVII в., был сулок (от русского диалектного суволок) — четырехугольный, вдвое сложенный плат, прикрепленный к верхней части архиерейского и архимандричьего посоха. А.Л. Дмитриевский считал, что сулок имеет функциональное назначение — защитить руку иерарха от холода при зимних богослужениях на морозе. По другому, более убедительному объяснению, происхождение этого элемента, приобретшего ныне сугубо декоративное значение, имеет в основе религиозно-психологические причины. Сулок представляет собой в этом смысле разновидность упоминавшегося выше энхирилия — священнического ручника. С развитием чувства святости в отношении к богослужебным предметам брать посох голой рукой стало казаться таким же святотатством, как брать диакону или священнику рукой святое Евангелие [И, с. 275-276].
Сегодня жезл без сулка — исключительная привилегия Патриарха. Также особенностью Патриаршего богослужения является право Патриарха входить с жезлом в алтарь через Царские Врата, тогда как другие архиереи, входя в алтарь, отдают жезл иподиакону, который держит его в руках, стоя справа от Царских Врат. По мере того, как сулки сами сделались зачастую произведением церковного искусства, а иногда даже Высочайшим пожалованием тому или иному иерарху, к ним стали относиться бережнее, чем к самому посоху, и иподиаконы-посошники, носящие и берегущие архиерейский посох во время службы, именно их не дерзали касаться рукой.

Богослужебные облачения духовенства.

С самых древних времен, человек носит одежду, соответствующую его социальному положению (профессиональному, материальному и т.д.) и духовному состоянию (радости, печали и т.д.). В Православной Церкви для совершения Богослужения Устав предписывает каждому из чина священнослужителей и церковнослужителей облачаться в специальные одежды. Эти одежды, во-первых, необходимы для того чтобы отличать священно и церковно служителей от остальных людей. Во-вторых, они украшают Богослужение. А в-третьих, имеют глубокое духовное значение.

Каждая степень священнослужителей и церковнослужителей имеет свое облачение. При этом в состав облачения высших чинов священнослужителей всегда входит облачение низших чинов. Диакон, кроме одежды, собственно ему принадлежащей, облачается в одежду алтарника; иерей, кроме священнических, имеет и диаконские одежды; епископ, кроме одежд, принадлежащих его сану, имеет все иерейские одежды.

Порядок, соблюдаемый при облачении следующий: вначале одеваются одежды, принадлежащие низшему сану. Например, священник, прежде чем надеть иерейское облачение, облачается в диаконские одежды; епископ надевает сначала диаконские облачения, затем — иерейские, а уж после всего — архиерейские.

История Богослужебных облачений.

В Ветхозаветные времена у первосвященника, священников и левитов были особые облачения, сделанные по непосредственному повелению Божию, данному через великого пророка Моисея: «Призови к себе из сынов Израилевых твоего брата Аарона и его сыновей, чтобы они стали Моими жрецами — Аарон и его сыновья Надав, Авиуд, Элазар и Итамар. Сделай своему брату Аарону священные одежды — для величия и красоты. Пусть они изготовят нагрудник, эфод, ризу, узорчатую рубаху , тюрбан и пояс… Пусть возьмут для этого золото, голубую, пурпуровую и багряную пряжу и лён…» (Исх.28:1-2). Эти ризы сделанные для славы и благолепия Божественных служб прообразовали одеяния православного духовенства.

Священные одежды предназначались только для Богослужения. Они не могут быть носимы и употребляемы в быту. Через пророка Иезекииля Господь повелевает ветхозаветным священникам, выходя из храма во внешний двор к народу, совлекать с себя Богослужебные одеяния и полагать их в преградах святых, облекаясь в иные одежды (Иез.44:19). В Православной Церкви по окончании Богослужения облачения также снимаются и остаются в храме.

В Священном Писании одежда часто имеет символическое значение и означает духовное состояние её носителя. Так, например, в притче о брачном пире, которая образно повествует о Царстве Божием, говорится о недопустимости входить в него не в брачной одежде (Мф.22:11-14). Или в Откровении Иоанна сказано: «Ангелу Сардийской церкви напиши: …у тебя в Сардисе есть несколько человек, которые не осквернили одежд своих, и будут ходить со Мною в белых одеждах, ибо они достойны. Побеждающий облечется в белые одежды; и не изглажу имени его из книги жизни, и исповедаю имя его пред Отцем Моим и пред Ангелами Его» (Откр.3:4,5); «и дано было ей жене Агнца (символ народа Божия — А.З.) облечься в виссон чистый и светлый; виссон же есть праведность святых» (Откр.19:8).

Знаменитый русский богослов священник Павел Флоренский говорит, что вообще, одежда человека таинственно связана с его духовным существом: «Одежда — часть тела. В обыденной жизни — это внешнее продолжение тела… одежда отчасти врастает в организм. В порядке же зрительно-художественном одежда есть явление тела, и собою, своими линиями и поверхностями, строение тела она проявляет».

Одежда, по мысли отца Павла, не только прикрывает тело, она непременно отображает даже в большей степени, чем тело, главное в человеке — его духовную сущность и потому имеет глубоко духовное значение.

В христианской Церкви специальные Богослужебные облачения появились не сразу. Христос совершил Тайную Вечерю в обычной одежде, и апостолы при совершении Евхаристии использовали повседневную одежду. Однако, известно, что апостол Иаков, брат Господень, первый Иерусалимский архиерей, одевался как иудейский священник, и апостол Иоанн Богослов также носил золотую повязку на голове, как знак первосвященника. По преданию, Богородица Своими руками сделала омофор для Лазаря, воскрешенного Христом из мертвых (Ин.11:1-44) и бывшего затем епископом Кипра. Таким образом, уже апостолы начали употреблять некоторые Богослужебные одеяния. Впоследствии повседневные одежды Иисуса и апостолов стали трактоваться как священные и, даже выходя из повседневного употребления, сохранялись в церковном обиходе. Кроме того, появлялись одеяния, специально предназначенные для Богослужения. И уже в IV век блаженный Иеронимом говорит: «Недопустимо входить в алтарь и совершать богослужения в одеждах общих и просто употребляемых» . В основных чертах канон Богослужебных облачений сложился в VI веке.

Одежда алтарника (чтеца, пономаря).

Одним из наиболее древних элементов литургической одежды является стихарь (греч. [стихарион] от [стихос] — стих, строка, прямая линия) — прямая, длинная, с широкими рукавами одежда, покрывающая все тело.

В древности подобная одежда была известна под различными наименованиями: альба, туника, хитон . Все эти наименования означали обычную нижнюю одежду, которую в древности носили мужчины и женщины. Христианская Церковь приняла эту одежду в число священных, потому что такую одежду носил Спаситель и апостолы, также ветхозаветные священники. Стихарь находился во всеобщем употреблении во всех Древних Церквах. В древности стихарь изготовлялся из льна и был исключительно белого цвета, на что указывает одно из его наименований — альба (лат. alba — белая одежда).

Стихарь символизирует собой чистоту души и духовную радость. Своим светлым цветом и благолепным видом стихарь напоминает тем, кто его надевает, об ангельской чистоте, к которой должен стремиться посвятивший себя, подобно ангелу, на служение Богу.

Стихарь священника называется – подризник . Его название происходит от того, что сверх него священник надевает еще ризу (фелонь). Стихарь епископа обычно называется – подсаккосник (или архиерейский подризник), потому что сверх него епископ надевает саккос. Подризник и подсаккосник имеют такой же символический смысл, что и стихарь.

Диаконы, а также церковнослужители, чтобы облачиться в стихарь, испрашивают благословение иерея или епископа.

При облачении в стихарь диакон, священник и епископ произносят молитву: «Возрадуется душа моя о Господе, облече бо мя в ризу спасения, и одеждою веселия одея мя…» .

Диаконские одежды .

Орарь (греч. [орарион], от лат. orare — молиться) — узкая длинная лента с нашитыми на ней крестами, которую диакон во время Богослужения носит поверх стихаря на левом плече. По толкованию св. Симеона Солунского, орарь символизирует ангельские крылья. А сами диакона в Церкви представляет образ ангельского служения. Поэтому иногда на ораре вышиваются слова ангельской песни: «Свят, Свят, Свят».

Орарь является неотъемлемой принадлежностью диаконского облачения с древних времен: он упоминается уже в 22-м и 25-м правилах Лаодикийского Собора (364). На византийских фресках в стихаре с орарем, перекинутым через левое плечо, изображаются первомученик архидиакон Стефан и другие святые диаконы. Итак, орарь – главное облачение диакона, им он подает знак к начинанью всякого действия церковного, воздвигая народ к молению, певцов к пению, священника к священнодействию, себя к ангельской быстроте и готовности во служении. Историки Богослужебного облачения полагают, что в новозаветной Церкви орарь возник из убру́са (полотенца), которым в ветхозаветных синагогах с возвышенного места давали знак возглашать «Аминь» при чтении Писания.

Когда диакон на Литургии опоясывает себя (грудь и спину) крестообразно орарем, он выражает этим свою готовность (как бы складывает крылья) к принятию Тела и Крови Христовых.

Орарь носят и иподиаконы, но в отличие от диаконов, носят его всегда крестообразно опоясанным – потому что они также являются образом Ангелов, но не имеет благодатных дарований священнослужителя.

Протодиаконы и архидиаконы носят в отличие от других диаконов орарь, охватывающий тело с левого плеча под правую руку. Такой орарь называется двойным .

При возложении на себя ораря диакон не произносит никакой особой молитвы.

Поручи (греч. [епиманикия]) — небольшие короткие нарукавники с крестами. Они употребляются при Богослужении для того, чтобы стянуть края рукавов низшей одежды (подризника или подрясника) и этим дать рукам священнослужителей большую свободу.

В Древней Церкви поручей не было. Поручи появились сначала как предмет облачения византийских царей. Желая почтить особой честью патриархов своего столичного Константинопольского престола, императоры стали жаловать им предметы царского облачения. Византийские цари жаловали патриархам жезлы, право изображать на обуви и коврах двуглавого орла. В ХI-ХII веках Константинопольские святители получили от царей саккос (который заменил у епископов фелонь) и поручи; затем поручи перешли к предстоятелям других православных Церквей, к наиболее видным восточным митрополитам и епископам. Несколько позднее поручи перешли к священникам. Блаженный Симеон, архиепископ Солунский (ХII век), пишет о поручах, как о необходимой принадлежности священнического и епископского облачения. В XIV-XV веках поручи как награда появились сначала у некоторых архидиаконов, а затем у всех диаконов.

Поручи символизируют то, что не человеческие руки священнослужителей, а Сам Господь через них совершает Таинства. Как говорит святитель Феофан Затворник: «Священниковы только уста, произносящие освятительную молитву, и рука, благословляющая дары… Действующая же сила от Господа исходит» . Когда верующие целуют поручи, то этим самым они почитают Бога действующего через священнослужителей. Молитва при надевании поручей: «Десница Твоя, Господи, прославися в крепости, десная Твоя рука, Господи, сокруши враги и множеством славы Твоея стерл сей супостаты» ; а также русское название этого облачения – поручи, от поручит, вверить, — напоминают священнослужителю, что он должен уповать не на свои силы, а на силу и помощь Бога. Священник во время Богослужения вверяет (поручает) себя Иисусу Христу.

Веревки, которыми поручи стягиваются, означают узы, которыми был связан Иисус Христос во время страданий.

Облачения пресвитеров.

К облачениям священника принадлежат: подризник, епитрахиль, пояс, поручи и фелонь или риза.

Подризник (см. стихарь).

Епитрахиль (греч. [епитрахилион] — то, что вокруг шеи; от [епи] — на; [трахилос] — шея) — длинная лента, огибающая шею и обоими концами спускающаяся на грудь. Епитрахиль есть тот же диаконский орарь, только обвернутый вокруг шеи. В древности при рукоположении диакона во пресвитера епископ, вместо того, чтобы возлагать на посвящаемого епитрахиль, как это делается сейчас у нас, только переносил задний конец ораря со спины на грудь так, чтобы оба конца висели спереди. Впоследствии (с 16 в.) оба конца епитрахили стали спереди скреплять пуговицами, а ту часть, которая охватывает шею, делать фигурной и узкой, чтобы её удобно было носить. Образованная из ораря епитрахиль означает, соединение во священники двух должностей – иерейской и диаконской. Другими славами, священник не теряя благодати диаконского сана, приобретает двойную, по сравнению с диаконом, сугубую благодать, дающую ему право и обязанность быть не только служителем, но и совершителем Таинств Церкви и всего дела священства. Это не только двойная благодать, но и двойное иго.

При облачении в епитрахиль (на Литургии) священник произносит слова 132 псалма: «Благословен Бог, изливаяй благодать Свою на Священники Своя, яко миро на главе, сходящее на браду, браду Аароню, сходящее на ометы одежды его» (Пс.132:2).

Епитрахиль это главное облачение священника, она символизирует благодать священства почивающую на священнослужители. Без епитрахили нельзя иерею совершать ни одной службы. Если же необходимо совершить какую-либо службу, или моление, или крещение, а епитрахили нет, то совершение Таинства из-за этого не должно останавливаться, но иерей берет пояс, или шарф, или отрывок веревки, или какое-нибудь полотно, и благословив, надевает как епитрахиль и совершает службу.

Стандартно спереди на епитрахили нашиваются три пары крестов на обеих его половинах. Иногда это трактуют, как символ того, что иерей может совершать шесть церковных Таинств, седьмой крест нашивается на той части епитрахили, что находится на шее, это символизирует, что священник принял своё священство от епископа и подвластен ему, а также то, что он несёт на себе бремя служения Христу.

Пояс (греч. [дзони]) имеет вид ленты, которою священник опоясывается сверх подризника и епитрахили для большей свободы движений при Богослужении. С древнейших времен и поныне плотно стянутый пояс, необходимый предмет одеяния тружеников и воинов: препоясуется человек, готовясь в дорогу, приступая к делу, также к битве или сражению. Отсюда и символическое значение пояса — это готовность служить Господу и Божественная сила, укрепляющая священнослужителя. Молитва при надевании пояса: «Благословен Бог, препоясуяй мя силою, и положи непорочен путь мой, совершаяй нозе мои яко елени, и на высоких поставляли мя» (Пс.17:33-34). Появление пояса в числе священных облачений связывают с полотенцем, которым опоясался Спаситель на Тайной вечере при омовении ног Апостолов (этим Христос дал образ Своего служения людям).

Фелонь — длинная и широкая одежда без рукавов, с отверстием для головы. Фелонь еще называется ризой (слово «риза» имеет несколько значений: 1 — красивая верхняя одежда; 2 — фелонь; 3 — покрывало на аналоях, престоле и жертвеннике; 4 — металлическая обшивка (оклад) на иконе). Фелонь надевается поверх других одежд и покрывает их. В древности фелонь была исключительно белого цвета, круглой формы в виде колокола, с отверстием посередине для головы. Со временем в Православной Церкви у фелони появился вырез спереди для удобнейшего совершения Богослужения, а в Русской Православной Церкви верхние оплечия фелони стали делать твёрдыми и высокими.

— символизирует всепокрывающую правду (т.е. верность) Божию;

— знаменует багряницу, в которую был обличен страждущий Спасителя (Ин.19:2-5), а ленты, нашитые на ней, изображают потоки крови, которые текли по одежде Христа;

— напоминает о тех временах, когда проповедники Слова Божия странствовали от общины к общине.

Дело в том, что само слово «фелонь» (греч. [фелонис]) переводится — походный плащ («Когда пойдешь, принеси фелонь (т.е. плащ), который я оставил в Троаде у Карпа» — 2Тим.4:13) – это была основная одежда путников. Во времена земной жизни Иисуса в подобной одежде, только из хорошей материи, ходили знатные люди. Такая одежда называлась далматик. Далматик красного цвета из дорогой ткани, богато украшенный, с короткими рукавами был частью одеяния императоров. Именно в такую, похожую на царское одеяние багряницу одели Христа при поругании (Мф.27:28-29; Мк.15:17-18). Молитва, которую священнику положено читать при облачении в фелонь звучит так: «Священницы Твои, Господи, облекутся в правду и преподобнии Твои радостию возрадуются» (Пс.131:9).

Таким образом, иерей, облачаясь в фелонь, должен вспоминать унижение и смирение Иисуса Христа. И помнить о том, что в Богослужении он изображает Господа, принесшего Себя в жертву за оправдание всех людей; поэтому иерей должен облекаться правдою во всех своих делах и радоваться о Господе.

В облачении архиерея фелони соответствует саккос .

Набедренник — продолговатый прямоугольник (плата), в центре которого изображён крест. Символизирует «меч духовный, который есть слово Божие» (Еф.6:17). Прямоугольная форма набедренника указывает на книгу – Евангелие. А носиться он там, где воины носят меч. Т.е. священник должен быть вооружён словом Божиим которое содержится в Евангелии.

Набедренник появился в Русской Православной Церкви в XVI веке и является её уникальной иерархической наградой, которой нет в других православных Церквах. Набедренник даётся священнику (иерею и иеромонаху) за ревностное служение Церкви в качестве первой награды (обычно через 3 года после рукоположения).

Па́лица — ромбовидный плат с изображением креста или иконы посередине, одним углом прикрепленный к ленте, носится с правой стороны (набедренник в этом случае перевешивается на левый бок). В древности палица была составной частью только епископского облачения, потом в Греческой и Русской Церквах она была усвоена и архимандритам и протопресвитерам (с XVI века). С XVIII века как награду её могут получить игумен и протоиерей.

Палица имеет тоже символическое значение, что и набедренник, но в дополнение символизирует ещё и край полотенца, которым Иисус Христос отирал ноги ученикам.

Следует сказать несколько слов о цветах Богослужебных облачений . В Русской Церкви используются облачения семи цветов: золотого, белого, голубого (синего), красного, бордового (фиолетового), зеленого и черного. В золотом облачении принято служить по воскресным дням в течение всего года, за исключением воскресений Великого поста, а также на Рождество и некоторые другие праздники. В белых облачениях служат на Богоявление, Великую Субботу и Пасху, на Вознесение, в дни памяти Небесных Сил бесплотных. Голубое облачение надевается на все Богородичные праздники. Зеленое облачение используется на Вход Господень в Иерусалим, на Пятидесятницу, в дни памяти преподобных. Красное облачение, согласно русской традиции, носится в течение всего пасхального периода, а также в дни памяти мучеников. По воскресеньям Великого поста и в дни, посвященные воспоминанию Креста Христова, принято служить в фиолетовых (бордовых) облачениях. Наконец, черные облачения обычно надевают по будням Великого поста. Дважды в году принято переоблачаться во время богослужения: в Великую Субботу из черного облачения в белое, во время ночной пасхальной службы - из белого в красное.

Следует отметить, что подобного рода цветовая символика — явление достаточно новое для Русской Церкви, к тому же не вполне устоявшееся. Так, например, на Рождество в некоторых храмах принято надевать золотое, в других белое облачение. В Русской Зарубежной Церкви, унаследовавшей литургические традиции синодальной эпохи, в течение всего пасхального периода служат в белом облачении, тогда как в Московском Патриархате в послереволюционный период сложилась традиция служить в красных облачениях.

В Поместных Православных Церквах существуют разные традиции использования облачений различных цветов за Богослужением. В Греческой Церкви вообще не принято увязывать цвет облачений с теми или иными праздниками. В Грузинской Церкви цвет облачений может варьироваться в зависимости от чина священнослужителей. Так, например, на патриархе может быть белое облачение, на сослужащих ему священниках красное, на диаконах зеленое, а на иподиаконах и чтецах – желтое.

Крест . При крещении крест возлагается на каждого христианина в знак того, что он стал последователем Христа. Этот крест обыкновенно носится под одеждой. Священнослужители же носят особый крест поверх одежды для постоянного напоминания, что они не только должны носить Господа в своем сердце, но и перед всеми Его исповедовать.

В Древней Церкви священники не носили наперсные кресты. В Русской Православной Церкви четырехконечный наперсный крест золотого цвета в качестве награды для заслуженных священников был узаконен указом императора Павла I от 18 декабря 1797 года. Указом Святейшего Синода от 24 февраля 1820 года священникам, отбывавшим на служение за границу, давалось право ношения креста «из кабинета Его Величества» (такие кресты называли «кабинетскими»), В XIX веке заслуженных священников награждали также крестами с украшениями, а некоторые архимандриты даже получали право ношения панагии. Наконец, указом императора Николая II от 14 мая 1896 года был введен в употребление серебряный восьмиконечный крест в качестве знака отличия каждого священника. В настоящее время такой крест дается каждому священнику при хиротонии, а «наперсный крест» (так называется крест образца 1797 года) и крест с украшениями даются в качестве награды за особые заслуги или за выслугу лет.

В Поместных Православных Церквах существуют различные правила касательно ношения крестов священниками. В Церквах греческой традиции большинство священников не носит крест: правом ношения креста обладают лишь архимандриты и заслуженные протоиереи (протосингелы). В Церквах славянской традиции существует заимствованная от Русской Церкви синодального периода практика ношения крестов всеми священниками. В Румынской Церкви кресты носят не только все священники, но и архидиаконы: за богослужением они надевают крест поверх стихаря.

Внебогослужебная одежда православного духовенства состоит из подрясника и рясы .

Ря́са (от греч. [расон], «вытертая, поношенная, лишенная ворса одежда») – это верхняя длинная до пят одежда, просторная, с широкими рукавами, обычно тёмного цвета. Носят её лица духовного звания и монахи.

Одежда такого покроя была распространена на Востоке и является традиционной национальной одеждой многих народов и поныне. Такая одежда была распространена и в Иудее в начале нашей эры. И Сам Иисус носил похожую одежду, о чем свидетельствует церковное предание и древние изображения.

Название «ряса» происходит от того, что такую одежду, но только старую и потертую носили в Древней Церкви монахи.

В настоящее время в Русской Православной Церкви рясы бывают русского, греческого, полурусского и полугреческого покроя. Для обихода в Русской Церкви существуют рясы, представляющие собой демисезонные и зимние пальто.

Подря́сник или полукафтанье длинная до пят одежда с длинными узкими (в отличие от рясы) рукавами — нижнее облачение священно и церковно служителей, а также монахов. Используется не только при Богослужении, но и вне его. Во время Богослужения в храме и на официальных приёмах подрясник должен быть чёрного цвета, а на отдыхе, в домашних условиях и на хозяйственных послушаниях допускаются подрясники любых цветов.

Подрясник в допетровской Руси был обычной, повседневной «мирской» одеждой, точно так же как ряса на Востоке.

Облачения епископа.

Мантия (греч. [мандис] — «шерстяной плащ») – в православии верхняя одежда архиереев, архимандритов, игуменов и просто монахов.

Представляет собой длинную, до земли накидку без рукавов с застёжкой на вороте, покрывающую все тело, кроме головы. Возникла как монашеское облачение в IV-V веках. Впоследствии, когда установилась практика избирать архиереев из монашествующего духовенства, мантия стала также архиерейским облачением.

Мантия символизирует отрешённость монахов от мира, а также всепокрывающую силу Божию.

Мантия у архимандритов чёрная, как у всех остальных монашествующих. В Русской Православной Церкви у Московского Патриарха — зелёная, у митрополита — голубая, или синяя, у архиепископа и епископа — фиолетовая. Во время Великого поста надевается такая же мантия, только чёрная (независимо от архиерейского сана). В Константинопольской, Александрийской, Антиохийской, Иерусалимской, Грузинской, Румынской, Кипрской, Элладской и Албанской Православных Церквях все архиерейские мантии — алого или пурпурного цвета, независимо от титула архиерея (будь он патриархом, архиепископом, митрополитом или епископом).

Кроме того, во всех Православных Церквях, мантия епископа, как и мантия архимандрита, имеет так называемые скрижали. Скрижали — это четырёхугольные платы, расположенные на верхних и нижних краях мантии с изображением крестов или серафимов на верхних и с инициалами архиерея или архимандрита — на нижних.

Верхние скрижали изображают Ветхий и Новый Завет, откуда священнослужители должны почерпать учение.

На мантию архиерея нашиваются сверху в три ряда белые и красные ленты из другой ткани — так называемые «источники» или «струи» Источниками или струями называются ленты белого и красного цвета, нашиваемые вдоль мантии; они символически изображают учение, истекающее из Ветхого и Нового Заветов, проповедовать которое — обязанность епископа.

Омофо́р (от греч. [омос] — плечо и [форос] — несущий), нара́менник, нара́мник (от ст.слав. рамо, двойственное число рамена — плечо, плечи) — принадлежность Богослужебного облачения епископа.

Различают великий и малый омофор:

Великий омофор — длинная широкая лента с изображениями крестов, огибая шею, спускается одним концом на грудь, другим — на спину.

Малый омофор — широкая лента с изображениями крестов, спускается обоими концами на грудь, спереди сшита или закреплена пуговицами.

В древности омофоры делались из шерстяной белой материи, украшались крестами. Омофор надевается поверх саккоса (до ХI-XII в. фелони) и символизирует овцу, заблудшую и принесенную добрым пастырем на плечах в дом (Лк.15:4-7), то есть спасение Иисусом Христом человеческого рода. А облачённый в него епископ знаменует собой Доброго Пастыря, который взял заблудшую овцу на плечи и отнёс её к незаблудшим (то есть ангелам) в дом Отца Небесного. Также омофор знаменует благодатные дарования епископа как священнослужителя, поэтому без омофора, как и без епитрахили, епископ не может священнодействовать.

По преданию, Богородица Своими руками сделала омофор для святого Лазаря, воскрешенного Христом из мертвых и бывшего затем епископом Кипра.

В переносном смысле «быть под омофором» — означает находиться в чьей-либо церковной юрисдикции, на попечении или под покровительством.

Саккос (от евр. [сакк] — рубище) в Византии был частью императорского костюма. Это было одеяние без рукавов, надеваемое через голову и застегиваемое по бокам. В XI-XII веках императоры стали жаловать саккос Константинопольским патриархам, которые, однако, облачались в них лишь на Рождество, Пасху и Пятидесятницу. В XIV-XV веках саккос стали носить и некоторые архиепископы, однако традиционной архиерейской одеждой по-прежнему остается фелонь. К этому времени у саккоса появляются короткие рукава. Святитель Григорий Палама, архиепископ Фессалоникийский, изображается на иконах в омофоре и саккосе с короткими рукавами. В XVI веке многие греческие архиереи вместо фелони стали носить саккос; к этому времени рукава саккоса удлинились, хотя и остались короче, чем рукава стихаря.

Точное время появления на саккосе бубенцов установить трудно, однако очевидно, что они служат напоминанием о «позвонках», которые носил Аарон, дабы слышен был от него звук, когда он будет входить во святилище пред лице Господне и когда будет выходить (Исх.28:35). Бубенцы издают звенящий звук в то время, когда архиерей движется по храму.

На Руси саккосы появились не позднее XIV века — сначала в качестве литургического облачения митрополитов Московских. После учреждения патриаршества в 1589 году саккос стал облачением Московских патриархов. В XVII веке саккос носят митрополиты и некоторые архиепископы. С 1705 года было установлено, чтобы все архиереи Русской Церкви носили саккос.

Панагия . Термин «панагия» (греч. παναγία — всесвятая) в Русской Церкви употребляется для обозначения предмета, который греки называют энколпионом («нагрудник», «нанедренник»). Этим словом в Византии обозначались ковчежцы, в которых носили на груди частицу мощей святого или переносили запасные Святые Дары. В Византии энколпион вплоть до XV века не воспринимался как непременная принадлежность епископа. В качестве такового энколпион впервые упоминается у Симеона Солунского. Византийские энколпионы имели разнообразную форму (овальную, круглую, прямоугольную, крестообразную); на лицевой стороне изображалась Богородица или один из святых. Энколпионы могли украшаться драгоценными камнями. В после-византийскую эпоху энколпионы перестали использоваться в качестве ковчежцев и приобрели значение отличительного нагрудного знака епископа. В таком качестве энколпионы под именем «панагий» перешли на Русь.

С середины XVIII века епископам при хиротонии стали возлагать на грудь два энколпиона - один крестообразной формы, другой с изображением Богородицы. Московский Собор 1674 года разрешил митрополитам поверх саккоса носить «егколпий и крест», но только в пределах своей епархии. Новгородский митрополит мог носить энколпион и крест в присутствии патриарха. С середины XVII века Московские патриархи и Киевские митрополиты стали носить два энколпиона и крест. В настоящее время правом ношения двух панагий и креста обладают все главы Поместных Православных Церквей. Прочие епископы в качестве литургического облачения носят панагию и крест, а в повседневной жизни только панагию. Епископу, как писал протоиерей Григорий Дьяченко, полагается такое изображение «в напоминание своего долга носить в сердце своём Господа Иисуса и возлагать упование своё на заступление Пречистой Матери Его» .

Жезл . Архиерейский жезл является символом церковной власти и одновременно символом страннического образа жизни. Правом ношения жезла за Богослужением обладают все архиереи, а также некоторые архимандриты, удостоенные этого права, и настоятели (наместники) монастырей. Жезл — это разновидность посоха, употреблявшегося епископами Древней Церкви во время путешествий. В современной практике архиереи носят посох вне Богослужения, а жезл во время Богослужения. Посох представляет собой деревянную палку высотой до груди с закругленным набалдашником. Жезл обычно бывает выше — до плеча архиерея — и увенчивается крестом на навершии в форме дуги либо в форме двуглавой змеи с головами, обращенными к находящемуся между ними кресту. Двуглавая змея — символ мудрости и учительной власти архиерея.

В русской традиции на жезл навешивается сулок — парчовый плат, закрывающий руку держащего жезл архиерея. Сулок — чисто русское изобретение. Первоначально он был призван предохранить руку архиерея от мороза, когда литургическая процессия вне храма совершается в зимнее время (например, крестный ход «на Иордань» в праздник Богоявления). В дальнейшем сулок стал принадлежностью архиерейского жезла на Богослужениях и внутри храма.

Куколь, скуфья, камилавка (головные уборы духовенства). Куколь и скуфья возникли на основе куфии (араб. [куфия], евр. [кефье]) головной убор, бытовавший в Палестине сделанный из квадратного платка сложенного в треугольник и скрепленного шерстяной повязкой или обручем. Сначала куфия приобрела вид капюшона и стала называться куколь, а потом превратилось еще и в закругленную шапочку — скуфью. Когда она делалась из верблюжьей шерсти, то называлась камилавкой (от евр. [камель] или греч. [камилос] — верблюд). Твердая форма камилавки появилась в Греции в эпоху турецкого владычества, когда в ходу стали фески. У монахов в Греции и в России долгое время сохранялся «кефейный» тип головного убора – куколь. Сейчас в Русской Церкви куколь носит только патриарх.

Митру , прототипом которой был тюрбан (кидар), носят епископы, а также архимандриты и заслуженные протоиереи. В своей первоначальной форме тюрбан удержался только в Древневосточных Церквах. Митра украшает священнослужителя, поскольку он во время Богослужения изображает Царя Христа, и одновременно напоминает о терновом венце, которым был коронован Спаситель. В Православной Церкви при надевании митры на архиерея читается молитва: «Положи, Господи, на главу твою венец и от камений драгих…» как и при совершении Таинства брака. По этой причине митра понимается также как образ золотых венцов, которыми венчаются праведники в Царстве Небесном на брачном пире сочетавания Иисуса Христа с Церковью.

Что обозначает цвет облачения у священника? Почему цвет облачений меняется в зависимости ото дня? Какой цвет полагается священнику на службу в Рождество? На Пасху? В другие праздники? Цвета облачений: рассказываем главное, что нужно знать.

Богослужебное облачение

Богослужебное облачение разнообразно и зависит от сана священника, священник ли это вообще (может быть диакон, например, или пономарь), а также - от тех или иных моментов служб.

Подробно о том, из чего состоит богослужебное облачение священника, мы обязательно раскажем. Но если говорить сейчас в самых общих чертах, то его отличает внешняя торжественность, и без него - надетым частично или полностью - священник не может совершать богослужение или некоторые Таинства. Например, священник не может служить или исповедовать без епитрахили.

В зависимости ото дня, когда проходит служба, облачение свящнника может быть разных цветов: желтым, красным, голубым, фиолетовым, черным, белым или зеленым. Другие цвета не используются.

Цвет облачений священников - что обозначает?

Набор цветов, которые используются в храме, сложились в Церкви традиционно - за два тысячелетия. Причем облачаются в разные цвета не только священник, но и все, кто сослужат ему - диаконы, алтарники, пономари. Также в зависимости ото дня меняется цвет облачения престола и, по возможности иные, детали в устройстве храма (например, на Пасху в некоторых храмах лампады меняют на красные - в цвет этого Праздника).

Что означает цвет облачения священника? С одной стороны, каждый цвет действительно приобрел свое символическое значение в Церкви и с этой точки зрения установились некоторые негласные правила. Например, все Богородичные праздники священники служат в голубом, а Пасхальные дни - в красном.

С другой стороны, цвет облачений - это именно традиция, а не догмат, поэтому в тех или иных случаях, в зависимости от храма, принципы выбора цвета могут незначительно отличаться. Но в общих чертах правила формирования цвета облачений священника одинаковы всюду и выглядят так:

Голубое облачение священника

Полагается для Богородичных праздников. Например: Рождество Пресвятой Богородицы (21 сентября) или Успение Пресвятой Богородицы (28 августа). Или в день празднования особо чтимых Богородичных икон.

(Кстати, если у храма купол голубого цвета, то он тоже, скорее всего, освящен в честь Богородичного праздника. Хотя в целом, для куполов в отношения цвета каких бы-то ни было правил нет вообще… См. текст: )

Белое облачение священника

Предназначается для праздников Рождества Христова (7 января), Богоявления Господня (18 января), Вознесения Господня (дата зависит от дня Пасхи), Преображения Господня (19 августа) и Обрезания Господня (14 января).

В белое священники, диаконы и алтарники облачаются также в дни Рождества Иоанна Предтечи, апостола Иоанна Богослова, а кроме того в дни памяти бесплотных сил, дев и девственников.

Погребрение, как правило, также совершается в белых облачениях, а не черных - потому что смерть в христианстве - это не трагическое событие, а наоборот - светлое, ибо душа уходит в Вечность.

Белые ризы используются и во время совершения Таинств Крещения и Венчания.

Фиолетовое облачение священника

Предназначается для праздников Креста Господня. Например - Воздвижение Креста Господня (27 сентября).

Кроме того, в фиолетовое священники облачаются во врем Великого Поста в Воскресные дни и дни Больших Праздников. Например - в День Торжества Православия, который празднуется в первое воскресение Поста.

Красное облачение священника

В красное священнослужители облачаются в дни памяти мучеников. Кроме того - это цвет Пасхальной седмицы. Хотя в ходе самого пасхального богослужения принято, что священники попеременно надевают облачения разных цветов, а встречают само Воскресение Христово и первую весть «Христос воскресе!» провозглашают в белом.

В Великий Четверг - последний четверг перед Пасхой - священник тоже облачаются в красный (память о Крови, данной Христом своим ученикам на Тайной Вечери) - но в красной темного оттенка, чтобы он не был Пасхальным.

Зеленый цвет облачений

Зеленые облачения предназначаются для праздников Святого Духа (51-й день после Пасхи), Святой Троицы (50-й день после Пасхи), Входа Господня в Иерусалим (за неделю до Пасхи) и кроме того - в дни памяти юродивых, подвижников и .

Черный цвет облачений

Черный цвет облачений полагается для постов. Причем, в некоторые дни это может быть не только черный, но темно-синий или темно-зеленый. Однако в Великий пост - особенно в Страстную Седмицу - облачение исключительно черное.

Исключением для «постных» облачений являются Большие Праздники или Воскресные дни, когда священники тоже облачаются в фиолетовое облачение или в черное, но с золотой или цветной отделкой.

Желтое или золотистое облачение священника

Желтый цвет - апостолов, пророков, святителей и иных служителей Церкви.

Кроме того в этот цвет священник может облачаться в небогатых или сельских приходах в те дни, для которых у него нет облачений соответствующего цвета.

Про облачение священника можно сказать еще то, что шьется оно, как правило, из шелка или парчи.

При этом, облачение на узоре может быть самым разнообразным. Например, «минималистичным», как это:

Или наоборот - с изысканным узором, как вот это:

Однако выбор узора, в отличие от цвета облачения, совершенно не несет в себе правил и целиком и полностью зависит от вкусов тех, кто шьет и того, кто это облачение приобретает.

Этот и другие посты читайте в нашей группе во

 

Возможно, будет полезно почитать:

• Патриарх кирилл запретил актеру и священнику ивану охлобыстину служить в церкви Охлобыстин церковный сан ;
• Иван охлобыстин - биография, информация, личная жизнь Почему охлобыстин ушел из священников ;
• Ужин для ребенка 4 лет рецепты меню ;
• Принципы функционирования бюджетной системы РФ ;
• Особенности размещения населения на территории земли Население земли размещается равномерно средняя плотность населения ;
• Тонька-пулеметчица — cтрашная судьба страшного человека Фильм палач тонька пулеметчица реальная история ;
• Как поздравить начальницу с юбилеем? ;
• Российские студенты выиграли чемпионат мира по программированию Вот они, герои ;