Косметолог Зинаида Кудрина: «Серебро — по-настоящему мистический материал. Дмитрий сергеевич мережковский и зинаида николаевна гиппиус

Попасть на прием к косметологу Зинаиде Кудриной практически невозможно. Она ведет только своих старых клиентов, с которыми всегда строга: не допускает опозданий на сеансы, а пропуск и вовсе считает преступлением. В чем секрет ее востребованности - выясняла постоянный автор ОК! Яна Лапутина , совладелица клиники эстетической медицины «Время красоты»

Фотография: DR

Мой папа всегда говорил, что все случайности закономерны. Из раза в раз я убеждаюсь в его правоте: если судьба настойчиво сводит вас с какими-то людьми, не отказывайте ей! Месяц назад меня познакомили с Зинаидой Николаевной Кудриной, известным в очень узких кругах косметологом. Словно волшебница, она способна стереть с лица следы возраста и усталости, полностью скульптурируя его заново. Кудрина разработала авторскую методику массажа и придумала специальные инструменты из серебра - элероны, которыми и делает массаж. Свою методику, которая имеет пятнадцать патентов, Зинаида Николаевна собирается продавать по системе франчайзинга, но при этом не готова передавать свои умения каждому желающему доктору. За тридцать лет практики она успела поработать с первыми леди нашей страны, с телеведущими, которые десятилетиями не сходят с экранов телевизоров, со многими актрисами и деловыми женщинами. Пообщавшись с Зинаидой Николаевной, я из интервьюера превратилась в ее пациентку, впервые изменив семейному бизнесу.

Зинаида Николаевна, расскажите, почему вы решили сфокусироваться на серебре?

Многое в моей жизни происходит по метафизическим законам, и я точно знаю, что внутри меня действует механизм приведения всего к абсолютной эстетике. Во времена Советского Союза, когда уходовая линейка ограничивалась двумя продуктами, я использовала не менее пяти масок, причем самодельных. Как-то раз в фокус моего внимания попало серебро с его прекрасными свойствами проводника и антисептика. Я погрузилась в изучение металла, и как-то сама собой появилась техника массажа, а потом и элероны. Свою технику я определяю как «скульптуру лица». Порой мне удается изменить овал лица, выражение глаз, но всегда - качество и цвет кожи!

Слышала, что после вашего массажа никакой крем не нужен.

Любой крем - это дополнение. Однако я не отрицаю, что при использовании хорошего крема результат будет лучше, поскольку серебро - идеальный проводник, а значит, полезные вещества в клетки кожи доставляет гораздо быстрее! Когда-нибудь я создам линию по уходу за кожей на основе серебра.

Что происходит с кожей при контакте с серебром?

Как показали клинические исследования, которые я проводила в 2011 году в Париже, используя элероны, мы получаем увлажнение глубоких слоев эпидермиса, отшелушивание омертвевших кожных клеток, но главное, чего мне удается добиться, - структурирования мышц лица. Во время процедуры происходит отличный лимфодренаж, снимаются психо-эмоциональные блоки, так как я прорабатываю мышцы и снимаю напряжение, которое особенно очевидно в периоды стрессов и усталости.

Я знаю, что вы предпочитаете работать с лицами, которых не касалась рука косметолога, без инъекций и филлеров, а почему?

Моя методика способна активировать собственную выработку гиалуроновой кислоты, но главное, мышцы начинают правильно и активно работать, чего не происходит в условиях повседневной жизни. Таким образом, я совершенно уверена, что благодаря регулярным процедурам мы можем избежать проявлений птоза, что автоматически означает победу над внешними признаками старения!

Иными словами, вы фитнес-тренер для лица?

В какой-то степени, но это было бы совершенно невозможно без серебра!

Вы говорите, что еще не каждого врача станете обучать своей технике. Но разве это правильный подход с рыночной точки зрения?

Я готова к избирательному, пускай и совсем не рыночному подходу. Сегодня во всем мире моей техникой владеем только я и моя младшая дочь. Я мечтаю обучить и других специалистов, но их будет ждать строгий отбор. Я считаю, что массаж элеронами может осуществлять только специалист с правильной энергией. Серебро проводит энергию человека, и если она отрицательная, то и эффекта от процедуры не будет.

А вы не боитесь, что, обучив «правильных» специалистов, вы уже не сможете контролировать дальнейшее распространение вашей методики?

У меня уже был опыт, когда мою методику, подсмотрев, пытались использовать. И ничего у этих людей не получилось. Я не зря так много говорю и об энергии, и о том, каким чудесным проводником является серебро. Это по-настоящему мистический материал!

Зинаи́да Никола́евна Ги́ппиус (по мужу Мережко́вская ; 8 ноября 1869, Белёв, Российская империя — 9 сентября 1945, Париж,Франция) — русская поэтесса и писательница, драматург и литературный критик, одна из видных представителей «Серебряного века» русской культуры. Гиппиус, составившая с Д. С. Мережковским один из самых оригинальных и творчески продуктивных супружеских союзов в истории литературы, считается идеологом русского символизма .

Зинаида Николаевна Гиппиус родилась 8 (20) ноября 1869 года в городе Белёве (ныне Тульская область) в обрусевшей немецкой дворянской семье. Отец, Николай Романович Гиппиус, известный юрист, некоторое время служил обер-прокурором в Сенате; мать, Анастасия Васильевна, урожденная Степанова, была дочерью екатеринбургского оберполицмейстера. По необходимости, связанной со служебной деятельностью отца, семья часто переезжала с места на место, из-за чего дочь не получила полноценного образования; различные учебные заведения она посещала урывками, готовясь к экзаменам с гувернантками.

Стихи будущая поэтесса начала писать с семи лет. В 1902 году в письме Валерию Брюсову она замечала: «В 1880 году, то есть когда мне было 11 лет, я уже писала стихи (причем очень верила во "вдохновение" и старалась писать сразу, не отрывая пера от бумаги). Стихи мои всем казались "испорченностью", но я их не скрывала. Должна оговориться, что я была нисколько не "испорчена" и очень "религиозна" при всём этом…» . При этом девочка запоем читала, вела обширные дневники, охотно переписывалась со знакомыми и друзьями отца. Один из них, генерал Н. С. Драшусов, первым обратил внимание на юное дарование и посоветовал ей всерьёз заняться литературой.

Уже для первых поэтических упражнений девочки были характерны самые мрачные настроения. «Я с детства ранена смертью и любовью», — позже признавалась Гиппиус. Как отмечал один из биографов поэтессы, «…время, в котором она родилась и выросла — семидесятые-восьмидесятые годы, не наложило на неё никакого отпечатка. Она с начала своих дней живёт как бы вне времени и пространства, занятая чуть ли ни с пелёнок решением вечных вопросов». Впоследствии в шуточной стихотворной автобиографии Гиппиус признавалась: «Решала я — вопрос огромен — / Я шла логическим путем, / Решала: нумен и феномен / В соотношении каком?». Владимир Злобин (секретарь, проведший подле поэтессы большую часть своей жизни) впоследствии отмечал:

Всё, что она знает и чувствует в семьдесят лет, она уже знала и чувствовала в семь, не умея это выразить. "Всякая любовь побеждается, поглощается смертью", — записывала она в 53 года… И если она четырёхлетним ребёнком так горько плачет по поводу своей первой любовной неудачи, то оттого, что с предельной остротой почувствовала, что любви не будет, как почувствовала после смерти отца, что умрет.

— В. А. Злобин. Тяжёлая душа. 1970.

Н. Р. Гиппиус был болен туберкулёзом; едва получив должность обер-прокурора, он почувствовал резкое ухудшение и вынужден был срочно выехать с семьею в Нежин, в Черниговскую губернию, к новому месту службы, председателем местного суда. Зинаиду отдали в Киевский женский институт, но некоторое время спустя вынуждены были забрать обратно: девочка так тосковала по дому, что практически все шесть месяцев провела в институтском лазарете. Поскольку в Нежине не было женской гимназии, она училась дома, с преподавателями из местного Гоголевского лицея.

Николай Гиппиус скоропостижно скончался в Нежине в 1881 году; вдова осталась с большой семьей — четырьмя дочерьми (Зинаида, Анна, Наталья и Татьяна), бабушкой и незамужней сестрой — практически без средств к существованию. В 1882 году Анастасия Васильевна с дочерьми переехала в Москву. Зинаида поступила в гимназию Фишер, где начала учиться поначалу охотно и с интересом. Вскоре, однако, врачи обнаружили туберкулёз и у неё, из-за чего учебное заведение пришлось оставить. «Маленький человек с большим горем», — такими словами вспоминали здесь девочку, постоянно носившую печать печали на лице.

Опасаясь, что все дети, унаследовавшие от отца склонность к чахотке, могут последовать его путём, и особенно тревожась за старшую дочь, Анастасия Гиппиус уехала с детьми в Ялту. Поездка в Крым не только удовлетворила с детства развившуюся в девочке любовь к путешествиям, но и предоставила ей новые возможности для занятий двумя любимыми вещами: верховой ездой и литературой. Отсюда в 1885 году мать увезла дочерей в Тифлис, к брату Александру. Тот обладал достаточными средствами, чтобы снять для племянницы дачу в Боржоми, где та и поселилась с подругой. Только здесь, после скучного крымского лечения, в вихре «веселья, танцев, поэтических состязаний, скачек» Зинаида сумела оправиться от тяжёлого потрясения, связанного с утратой отца. Год спустя две больших семьи отправились в Манглис, и здесь А. В. Степанов скоропостижно скончался от воспаления мозга. Гиппиусы вынуждены были остаться в Тифлисе.

В 1888 году Зинаида Гиппиус с матерью вновь отправилась на дачу в Боржом. Здесь она познакомилась с Д. С. Мережковским, незадолго до этого выпустившим в свет свою первую книгу стихов и в те дни путешествовавшим по Кавказу. Ощутив мгновенную духовную и интеллектуальную близость со своим новым знакомым, резко отличавшимся от её окружения, восемнадцатилетняя Гиппиус на его предложение о замужестве не задумываясь ответила согласием. 8 января 1889 года в Тифлисе состоялась скромная церемония венчания, за которой последовало короткое свадебное путешествие. Союз с Мережковским, как отмечалось впоследствии, «дал смысл и мощный стимул всей её исподволь совершавшейся внутренней деятельности, вскоре позволив юной красавице вырваться на огромные интеллектуальные просторы», а в более широком смысле — сыграл важнейшую роль в развитии и становлении литературы «Серебряного века».

Поначалу Гиппиус и Мережковский заключили негласный уговор: она будет писать исключительно прозу, а он — поэзию. Некоторое время жена по просьбе супруга переводила (в Крыму) байроновского «Манфреда»; попытка оказалась неудачной. Наконец Мережковский объявил о том, что сам собирается нарушить договор: у него возникла идея романа о Юлиане Отступнике. С этого времени они писали и стихи, и прозу каждый, в зависимости от настроения.

В Петербурге Мережковский познакомил Гиппиус с известными литераторами: первый из них, А. Н. Плещеев, «очаровал» двадцатилетнюю девушку тем, что во время одного из ответных визитов принёс из редакторского портфеля «Северного вестника» (где он заведовал отделом поэзии) некоторые стихотворения — на её «суд строгий». В числе новых знакомых Гиппиус былиЯ. П. Полонский, А. Н. Майков, Д. В. Григорович, П. И. Вейнберг; она сблизилась с молодым поэтом Н. М. Минским и редакцией «Северного вестника», одной из центральных фигур в котором был критик А. Л. Волынский. С этим журналом, ориентировавшимся на новое направление «от позитивизма к идеализму», были связаны первые литературные опыты писательницы. В эти дни она активно контактировала с редакторами многих столичных журналов, посещала публичные лекции и литературные вечера, познакомилась с семьёй Давыдовых, игравшей важную роль в литературной жизни столицы (А. А. Давыдова издавала журнал «Мир Божий»), посещала Шекспировский кружок В. Д. Спасовича, участниками которого были известнейшие адвокаты (в частности, князь А. И. Урусов), стала членом-сотрудником Русского Литературного общества.

В 1888 году в «Северном вестнике» вышли (за подписью «З. Г.») два «полудетских», как она вспоминала, стихотворения. Эти и некоторые последующие стихи начинающей поэтессы отражали «общую ситуацию пессимизма и меланхолии 1880-х годов» и во многом были созвучны произведениям популярного тогда Семёна Надсона.

В начале 1890 года Гиппиус под впечатлением разыгравшейся у неё на глазах маленькой любовной драмы, главными героями которой были горничная Мережковских, Паша и «друг семьи» Николай Минский, написала рассказ «Простая жизнь». Неожиданно (потому что к Мережковскому этот журнал тогда не благоволил) рассказ принял «Вестник Европы», опубликовав под заголовком «Злосчастная»: так состоялся дебют Гиппиус в прозе.

Последовали новые публикации, в частности, рассказы «В Москве» и «Два сердца» (1892) , а также романы («Без талисмана», «Победители», «Мелкие волны»), — как в «Северном вестнике», так и в «Вестнике Европы», «Русской мысли» и других известных изданиях. «Романов этих я не помню, даже заглавий, кроме одного, называвшегося "Мелкие волны". Что это были за "волны" — не имею никакого понятия и за них не отвечаю. Но мы оба радовались необходимому пополнению нашего "бюджета", и необходимая Д‹митрию› С‹ергеевичу› свобода для "Юлиана" этим достигалась», — позже писала Гиппиус. Многие критики, впрочем, относились к этому периоду творчества писательницы серьёзнее, чем она сама, отмечая «двойственность человека и самого бытия, ангельского и демонического начал, взгляд на жизнь как на отражение недосягаемого духа» в качестве основных тем, а также — влияниеФ. М. Достоевского. Ранние прозаические работы Гиппиус были в штыки встречены либеральной и народнической критикой, которым претила, прежде всего, «противоестественность, невиданность, претенциозность героев». Позже «Новый энциклопедический словарь»отмечал, что первые произведения Гиппиус были «написаны под явным влиянием идей Рескина, Ницше, Метерлинка и других властителей дум того времени». Ранняя проза Гиппиус была собрана в двух книгах: «Новые люди» (СПб., 1896) и «Зеркала» (СПб., 1898).

Всё это время Гиппиус преследовали проблемы со здоровьем: она перенесла возвратный тиф, ряд «бесконечных ангин и ларингитов». Отчасти, чтобы поправить здоровье и не допустить туберкулёзного рецидива, но также и по причинам, связанным с творческими устремлениями, Мережковские в 1891—1892 годах совершили две запоминающиеся поездки по югу Европы. В ходе первой из них они общались с А. П. Чеховым и А. С. Сувориным, которые на некоторое время стали их спутниками, побывали в Париже у Плещеева. Во время второй поездки, остановившись в Ницце, супруги познакомились с Дмитрием Философовым, несколько лет спустя ставшим их постоянным спутником и ближайшим единомышленником. Впоследствии итальянские впечатления заняли важное место в мемуарах Гиппиус, наложившись на светлые и возвышенные настроения её «самых счастливых, молодых лет» . Между тем финансовое положение супружеской четы, жившей почти исключительно на гонорары, оставалось в эти годы тяжёлым. «Теперь мы в ужасном, небывалом положении. Мы живем буквально впроголодь вот уже несколько дней и заложили обручальные кольца», — сообщала она в одном из писем 1894 года (в другом сетуя, что не может пить прописанный врачами кефир из-за отсутствия денег) .

Гораздо более ярким и спорным, чем прозаический, был поэтический дебют Гиппиус: стихотворения, опубликованные в «Северном вестнике», — «Песня» («Мне нужно то, чего нет на свете…») и «Посвящение» (со строками: «Люблю я себя, как Бога») сразу получили скандальную известность. «Стихи её — это воплощение души современного человека, расколотого, часто бессильно рефлективного, но вечно порывающегося, вечно тревожного, ни с чем не мирящегося и ни на чём не успокаивающегося», — отмечал позже один из критиков. Некоторое время спустя Гиппиус, по её выражению, «отреклась от декадентства» и всецело приняла идеи Мережковского, прежде всего художественные, став одной из центральных фигур нарождавшегося русского символизма, однако сложившиеся стереотипы («декадентская мадонна», «сатанесса», «белая дьяволица» и др.) преследовали её в течение многих лет).

Если в прозе она сознательно ориентировалась «на общий эстетический вкус», то стихи Гиппиус воспринимала как нечто крайне интимное, созданное «для себя» и творила их, по собственным словам, «словно молитву». «Естественная и необходимейшая потребность человеческой души всегда — молитва. Бог создал нас с этой потребностью. Каждый человек, осознает он это или нет, стремится к молитве. Поэзия вообще, стихосложение в частности, словесная музыка — это лишь одна из форм, которую принимает в нашей Душе молитва. Поэзия, как определил её Боратынский, — „есть полное ощущение данной минуты“» — писала поэтесса в эссе «Необходимое о стихах».

Во многом именно «молитвенность» давала повод критикам для нападок: утверждалось, в частности, что, обращаясь к Всевышнему (под именами Он, Невидимый, Третий), Гиппиус устанавливала с ним «свои, прямые и равные, кощунственные отношения», постулируя «не только любовь к Богу, но и к себе». Для широкой литературной общественности имя Гиппиус стало символом декаданса — особенно после публикации «Посвящения» (1895), стихотворения, содержавшего вызывающую строку: «Люблю я себя, как Бога». Отмечалось, что Гиппиус, во многом сама провоцируя общественность, тщательно продумывала своё социальное и литературное поведение, сводившееся к смене нескольких ролей, и умело внедряла искусственно формировавшийся образ в общественное сознание. На протяжении полутора десятилетий перед революцией 1905 года она представала перед публикой — сначала «пропагандисткой сексуального раскрепощения, гордо несущей крест чувственности» (как сказано в её дневнике 1893 года); затем — противницей «учащей Церкви», утверждавшей, что «грех только один — самоумаление» (дневник 1901), поборник революции духа, осуществляемой наперекор «стадной общественности». «Преступность» и «запретность» в творчестве и образе (согласно популярному штампу) «декадентской мадонны» особенно живо обсуждались современниками: считалось, что в Гиппиус уживались «демоническое, взрывное начало, тяга к богохульству, вызов покою налаженного быта, духовной покорности и смирению», причём поэтесса, «кокетничая своим демонизмом» и чувствуя себя центром символистского быта, и его, и саму жизнь «воспринимала как необыкновенный эксперимент по преображению реальности».

«Собрание стихов. 1889—1903», вышедшее в 1904 году, стало крупным событием в жизни русской поэзии. Откликаясь на книгу, И. Анненский писал, что в творчестве Гиппиус сконцентрирована «вся пятнадцатилетняя история <русского> лирического модернизма», отметив как основную тему её стихов «мучительное качание маятника в сердце». В. Я. Брюсов , другой пылкий поклонник поэтического творчества Гиппиус, особо отмечал «непобедимую правдивость», с какой поэтесса фиксировала различные эмоциональные состояния и жизнь своей «пленённой души». Впрочем, сама Гиппиус более чем критически оценивала роль своей поэзии в формировании общественного вкуса и влиянии на мировоззрение современников. Уже несколько лет спустя в предисловии к переизданию первого сборника она писала:

Мне жаль создавать нечто бесполезное и никому не нужное сейчас. Собрание, книга стихов в данное время - самая бесполезная, ненужная вещь... Я не хочу этим сказать, что стихи не нужны. Напротив, я утверждаю, что стихи нужны, даже необходимы, естественны и вечны. Было время, когда всем казались нужными целые книги стихов, когда они читались сплошь, всеми понимались и принимались. Время это - прошлое, не наше. Современному читателю не нужен сборник стихов!

Поэзия

«Собрание стихотворений». Книга первая. 1889—1903. Книгоиздательство «Скорпион», М., 1904.
«Собрание стихотворений». Книга вторая. 1903—1909. Книгоиздательство «Мусагет», М., 1910.
«Последние стихи» (1914—1918), издание «Наука и школа», Петербург, 66 сс., 1918.
«Стихи. Дневник 1911—1921». Берлин. 1922.
«Сияния», серия «Русские поэты», выпуск второй, 200 экз. Париж, 1938.

Проза

«Новые люди». Первая книга рассказов. СПб, 1-е издание 1896; второе издание 1907.
«Зеркала». Вторая книга рассказов. СПб, 1898.
«Третья книга рассказов», СПб, 1901.
«Алый меч». Четвёртая книга рассказов. СПб, 1907.
«Чёрное по белому». Пятая книга рассказов. СПб, 1908.
«Лунные муравьи». Шестая книга рассказов. Издательство «Альциона». М., 1912.
«Чёртова кукла». Роман. Изд. «Московское книгоиздательство». М. 1911.
«Роман-царевич». Роман. Изд. «Московское книгоиздательство». М. 1913.

Драматургия

«Зелёное кольцо». Пьеса. Изд. «Огни», Петроград, 1916.

Критика и публицистика

«Литературный дневник». Критические статьи. СПб, 1908.
«Царство Антихрста». Мережковский Д. Напечатаны дневники З. Гиппиус(1919—1920). 1921.
«Синяя Книга. Петербургские дневники 1914—1938». Белград, 1929.
«Зинаида Гиппиус. Петербургские дневники 1914—1919». Нью-Йорк — Москва, 1990.
Зинаида Гиппиус. Дневники

Современные издания (1990 —)

Пьесы. Л., 1990
Живые лица, тт. 1-2. Тбилиси, 1991
Сочинения. Ленинградское отд. Худож. лит. 1991 г.
Стихотворения. СПб, 1999

Здравствуйте, дорогие читатели сайта Спринт-Ответ. Сегодня у нас на календарях 03.10.2017, а значит завтра выйдет печатная версия очередного выпуска газеты «АиФ». Пока имеется электронная версия газеты, поэтому уже можно напечатать все правильные ответы на кроссворд №40 в газете «Аргументы и Факты» за 2017 год. Все верные ответы на кроссворд можно узнать в конце статьи, они напечатаны в компактном виде сразу после вопросов кроссворда.

По горизонтали:

1. Директор в юбке.
5. Заводской швейцар.
9. На каком судне служат героини комедии «Берегите женщин»?
10. Композитор, сочинивший музыку к популярной песенке «В лесу родилась ёлочка».
11. «Лучше маленький..., чем большое спасибо».
13. Самый знаменитый из героев Иоганна Гёте.
18. Продукт котельной.
19. «В наш... только водитель может влезать без мыла».
21. «Я предпочитаю идти сквозь пламя, а не обходить его» (звезда мировой эстрады).
22. Сборник «армейского этикета».
24. Картинки для умников.
28. «Мучение сердец».
34. «Легче жить с гением, чем с идиотом» (звезда итальянского кино).
35. Первый, кто озвучил мультяшного кота Леопольда.
37. Что стало причиной катастрофы на Земле в фильме «Бегущий в лабиринте»?
38. Где проходили съёмки фильма «Жестокий романс»?
39. Кому светит быть кардиналом?
41. «Гроза» памятников культуры.
43. Колбасная требуха.
45. Что ястреб приносил сказочной Мальвине?
46. Какой гриб вымачивают не менее двух дней?
48. «Сгусток крови Дракона» для индийских магов.
51. Босс факультета.
54. Какая бабочка стала символом «Шевроле»?
57. ... дела в суде.
58. Чем увлечены Деми Мур и Эштон Катчер?
59. Цветок из осенних.
60. Игра с кольцами вместо ворот.
61. «Смотрины» для конкурсантов.

По вертикали:

1. Итог работы парламентариев.
2. Доносчик из шкетов.
3. Куда завуч на работу ходит?
4. Какому зверю проблематичнее всего намылить шею?
6. «Религиозный противник».
7. Скорость исполнения нот.
8. Что наступает «с первыми петухами»?
12. «Сокровище мудреца».
14. «Африканская блондинка» среди звёзд Голливуда.
15. Какой секс-символ женился на адвокате Юлии Тимошенко и Джулиана Ассанжа?
16. «Пальцы в рот и весёлый...».
17. «Малярийное насекомое».
20. Какой ветер устраивает «бурю в пустыне»?
23. Что сгоняют с помощью диеты?
25. Какого классика Симона де Бовуар считала своим двойником?
26. Какой антиоксидант в арбузном соке предотвращает повреждения ДНК?
27. Основа дорожной брусчатки.
29. Растение, чьи семена в Средние века добавляли в пиво.
30. Святой покровитель чешской земли.
31. «Ядовитая Зинаида Николаевна» из Серебряного века.
32. У какой ткани есть шанс стать живописным шедевром?
33. Крупный чин от дипломатии.
36. Куда портье постояльца прописывает?
40. «Каблук на колёсах».
42. Огородный салат, помогающий поскорее победить кашель.
44. «Волчок в казино».
45. Самый длинный мост через окружность.
47. Столица с Бранденбургскими воротами.
49. «Закидон» ковбоя.
50. Семя огня.
52. С какой рекой связано начало Отечественной войны 1812 года?
53. Основная часть дерева.
55. Пшённая... обязательна в рационе того, у кого воспалилась поджелудочная железа.
56. «Логическое последствие» производства.

Ответы на кроссворд «АиФ» №40 за 2017 год

По горизонтали: 1. Заведующая 5. Вахтёр 9. Буксир 10. Бекман 11. Доллар 13. Фауст 18. Тепло 19. Автобус 21. Мадонна 22. Устав 24. Ребус 28. Любовь 34. Мазина 35. Миронов 37. Солнце 38. Кострома 39. Епископ 41. Вандал 43. Ливер 45. Дичь 46. Валуй 48. Рубин 51. Декан 54. Галстук 57. Пересмотр 58. Каббала 59. Астра 60. Баскетбол 61. Кастинг.

Зинаида Николаевна,

один из псевдонимов -

Антон Крайний

8(20).XI.1869, Белев Тульской губернии - 9.IX.1945, Париж

Расхожее мнение, сформулированное Оскаром Уайльдом, что женщина - это декоративный пол, во всем блеске опровергла Зинаида Гиппиус. Да, она была красива, но ее красота дополнялась умом. «Зинаидой прекрасной» называл ее Брюсов. А критик и публицист Петр Перцов так живописал Зинаиду Николаевну: «Высокая, стройная блондинка с длинными золотистыми волосами и изумрудными глазами русалки, в очень шедшем к ней голубом платье, она бросалась в глаза своей наружностью. Эту наружность я назвал бы „боттичеллиевой“…» Но при этой «боттичеллистости» сердце у нее было, как игла, ум насмешливый и язвительный. С годами она поражала всех не только своей необычной внешностью, но и интеллектуальным блеском, аналитическим подходом к жизни.

Разумеется, на первых порах она много набралась у мужа, писателя и мыслителя Дмитрия Мережковского. Мережковский способствовал первой публикации Гиппиус - стихов, написанных под влиянием Надсона. Затем постепенно Зинаида Гиппиус обрела свой собственный голос. Ее стихи отличались внутренней борьбой, некоторым демонизмом и холодно-страстной сдержанностью. И всегда, как отмечал Аким Волынский, слышался «тревожный крик треснувшего стекла».

О, пусть будет то, чего не бывает,

Никогда не бывает:

Мне бледное небо чудес обещает,

Оно обещает.

Но плачу без слез о неверном обете,

О неверном обете…

Мне нужно то, чего нет на свете.

Чего нет на свете.

Строка «мне нужно то, чего нет на свете» мгновенно стала крылатой, в ней бился главный нерв всего Серебряного века, всех поисков и метаний.

В 1904-м и 1910 годах в Москве вышли два «Собрания стихов» Гиппиус, утвердившие ее славу как декадентской поэтессы, тяготеющей к метафизическому типу мышления. Вместе с Мережковским и Розановым Гиппиус организовала «Религиозно-философские собрания», редактировала журнал «Новый путь» и выступала как авторитетный литературный критик под псевдонимом Антон Крайний. Что касается проповедуемых Гиппиус взглядов, то в конце одного века и в начале другого они колебались и менялись. Тут были и образы «снегового огня», и метафизические тупики («Не ведаю, восстать иль покориться,/ Нет смелости ни умереть, ни жить»), крайний индивидуализм и шарахание к «неохристианству», и еще многое другое. Зинаида Гиппиус изображала из себя то русалку, то сильфиду, то ведьму (целый карнавал масок), на что Владимир Соловьев отозвался сатирическими строчками в адрес Зинаиды Николаевны:

Я - молодая сатиресса,

Я вся живу для интереса

Таю под юбкою копыта

И хвост…

Посмотрит кто на них сердито -

Прохвост!..

К новациям Гиппиус и Мережковского следует отнести и идею «тройственного устроения мира»: «новый способ троебрачности», когда супруги приняли в семью «третьего» - критика и публициста Дмитрия Философова. Эта интеллектуально-амуреточная игра длилась не один год. Но все это, конечно, не главное в жизни Зинаиды Николаевны, а главное то, что в своей квартире в Петербурге, в «доме Мурузи», у Мережковских регулярно собирался весь петербургско-московский цвет общества - Брюсов, Белый, Сологуб, Розанов, Блок, Бердяев и многие другие. Встречались и обсуждали проблемы творчества и бытия символисты, религиозные философы, «петербургские мистики». Здесь вынашивались с горячим участием Гиппиус утопические проекты обновления жизни, сокращения разрыва между «мыслью» и «жизнью», поиск новых исторических форм жизнеустройства - общественных, бытовых, семейных, сексуальных. Короче, Зинаида Гиппиус в дореволюционный период вела напряженно-интенсивную салонно-творческую жизнь.

В ноябре 1917 года вся эта бурлящая литературная жизнь со спорами и поисками Истины, Добра и новой Гармонии разом рухнула, канула, исчезла. Вместо всего прежнего - мучительное выживание, страх попасть в подвалы ЧК, голод и холод. Октябрьскую революцию Гиппиус определила как «блудодейство», «неуважение к святыням», «разбой». И гневно писала в адрес большевиков:

Рабы, лгуны, тати ли -

Мне ненавистен всякий грех.

Но вас, Иуды, вас, предатели,

Я ненавижу больше всех.

Стихи Зинаиды Гиппиус того периода содрогались от боли и презрения к новой власти:

Как скользки улицы отвратные,

Какая стыдь!

Как в эти дни невероятные

Позорно жить!

Лежим, заплеваны и связаны,

По всем углам.

Плевки матросские размазаны

У нас по лбам.

Прежде надменная и насмешливо-остроумная, Гиппиус превратилась в женщину бешеного общественного темперамента, человека-экстрима. Она кричала, билась не за себя, а за Россию, за ее блестящую культуру, за вековые ценности, гневно возмущалась пассивностью и отстраненностью своих коллег. Вот один из таких «криков», напечатанных в третьем номере декабрьского журнала «Вечерний звон» в 1917 году:

«Наши русские современные писатели и художники, вообще всякие „искусники“, все - варвары. Варвары, как правило, а исключения лишь подтверждают правило. И чем они великолепнее кутаются в „европеизм“ - тем они подозрительнее. О, нахватавшись словечек и щеголяют, как баба Дулеба, напялившая платье от Дусе.

То, что сейчас делают с Россией, все, что в ней делается, и кто что делает - это, видите ли, их не касается. Это все „политика“, преходящие пустяки, а вот „искусство, вечность, красота“, „высокие культурные ценности“ - вот их стихия. И там они „всегда свободны духом“, независимо от того, кто сидит над ними - Каледин, Ленин или фон Люциус» (германский дипломат, сторонник заключения сепаратного мира между Россией и Германией. - Прим. Ю.Б. ).

«О, поэты, писатели, художники, искусники, культурники! - негодовала дальше Зинаида Гиппиус. - Не обманывайте нас своей „божественностью“! Из дикарей, из руссо-монголов, в боги не прыгнешь, надо перейти через человечность, именно в культурном смысле слова. Или уж не будем лезть и льнуть к Европе, а восхвалим стихийную, земляную силу Таланта, она вне культуры, пожалуй, ярче вспыхивает, то там - то здесь, и - гаснет… „без последствий“…»

И в заключение своего «литературного фельетона» (а в хлесткости Зинаиде Николаевне не откажешь!) Гиппиус приводит примеры решительных действий Ламартина и Жорж Санд, «потому что это были люди…».

«А вы… кто вы, русские болтуны, в тогах на немытом теле? И на что вы России? Сейчас ей куда нужнее какой-то крестьянин, Сопляков, правый ср. - р., член Учр. Собрания, - нужнее, извините меня, пожалуйста!»

Но еще больше, чем «болтунов», Зинаида Гиппиус ненавидела «перебежчиков», которые переметнулись в лагерь новой власти, и этого она им простить не могла. Среди них были некогда любимый ею Александр Блок, Андрей Белый, Александр Бенуа, Сергей Есенин, Всеволод Мейерхольд, Корней Чуковский и некоторые другие, которые вошли в составленный ею список деятелей культуры со знаком минус. Этот список Гиппиус поместила в своем дневнике, который она вела со времен Первой мировой войны. Сначала это были «Петербургские дневники», затем «Черные тетради», в них Гиппиус рисовала картину сползания России в бездну безумия. Из окна своей квартиры на Литейном она «следила за событиями по минутам». Потом дневники Зинаиды Николаевны будут изданы и обожгут всех своей яростной болью. Своим проницательным умом она увидела то, что многие не видели и не догадывались о будущем России:

И скоро в старый хлев ты будешь загнан палкой,

Народ, не уважающий святынь.

В конце декабря 1919 года Зинаида Гиппиус, Мережковский, Философов и сын их петербургской приятельницы Володя Злобин нелегально пересекают русско-польскую границу. В Польше они ждали свержения большевистского режима, не дождались (в Варшаве Гиппиус сотрудничала с газетой «Свобода») и уехали в Париж, где у них с дореволюционных времен сохранилась квартира (11-бис рю Колонель Бонна).

В Париже Гиппиус и Мережковский возобновили знакомство с Буниным, Бальмонтом, Шмелевым и другими, пребывавшими в статусе русских эмигрантов. Снова сборы, литературные чтения, обсуждения и споры. С 1927 года Зинаиде Николаевне удалось организовать регулярные «писательско-религиозно-философские» (И. Одоевцева) заседания общества под названием, ставшим знаменитым, - «Зеленая лампа».

К Мережковским «ходили все или почти все», как вспоминала Нина Берберова. И вновь, как в Петербурге, на этих литературных вечерах безраздельно царила Зинаида Гиппиус. К тому же она успевала много писать и издавать. В 1921 году увидел свет дневник Гиппиус 1919 года - «Черная книжка» и «Серый блокнот». Вышла книга стихов. В 1925 году в Париже вышел двухтомник мемуаров Гиппиус «Живые лица». Последней ее работой, которая осталась незавершенной, стала биографическая книга «Дмитрий Мережковский».

С годами Зинаида Николаевна менялась и как человек и как литератор. «Ее новые интонации, - писал представитель следующего поколения русской эмиграции поэт Юрий Терапиано, - подлинны, человечны, в них много примиренности и искренней мудрости».

Первым из супругов (52 года вместе!) умер Мережковский в декабре 1941 года. Зинаида Николаевна пережила его почти на 4 года. Последние ее годы были трудными «для бабушки русского декадентства», как она шутливо называла себя. Она ушла из жизни, не дожив двух месяцев до 76 лет.

И только одно я знаю верно:

Надо всякую чашу пить - до дна, -

написала она когда-то, в молодые годы. И точно: она мужественно выпила чашу до дна.

Чаша выпита. Чаша разбита. И о чем тут разговор!.. «Я покорных и несчастных не терплю…» Это из стихотворения Гиппиус, написанного в 1907 году.

| |

Биография Зинаиды Гиппиус прочно связана с именем ее мужа, Дмитрия Сергеевича , но, в глазах многих современников, в литературе она была фигурой не менее значимой.
Зинаида Николаевна Гиппиус родилась 8 (по н.ст. 20) ноября 1869 года в небольшом городке Белёв Тульской губернии. Ее фамилия немецкого происхождения, хотя уже отец был немцем наполовину. Детство Гиппиус – это постоянные переезды, бессистемное и беспорядочное чтение. Это тайные дневники, попытки стихотворства, музыка, танцы и верховая езда. Получить систематическое образование ей помешал рано обнаруженный туберкулез, унаследованный от отца.
С Мережковским (тогда еще начинающим поэтом) она встретилась в 1888 году в Боржоми близ Тифлиса. Их общение часто оборачивалось литературными спорами, доходившими до ссор, но, словно чувствуя, что союз их предопределен, 8 января 1889 года они обвенчались. С этого дня, по признанию Гиппиус , они прожили вместе 52 года, не разлучаясь ни на один день.
Сразу после свадьбы Мережковские поселились в Петербурге. Зинаида Гиппиус входит в литературную жизнь, знакомится с известными писателями старшего поколения, среди которых А.Н.Плещеев, Я.П.Полонский, А.Н.Майков и другие.
Как и Мережковский, Гиппиус относится к символистам старшего поколения. Ее стихи 1895 года («Люблю я себя, как Бога») принесли ей скандальную известность. Свои дореволюционные сборники 1904 и 1910 годов она назвала просто «Собрание стихов». Кроме этого, Гиппиус писала романы и рассказы, выпустила несколько прозаических книг, несколько раз обращалась к драматургии. Выступала она и как критик (чаще всего под псевдонимом «Антон Крайний»), отличаясь точностью формулировок и хлесткостью стиля.
В литературные салоны она вносила особую, наэлектризованную атмосферу. Особенности ее речи, непринужденной, но всегда с неожиданными поворотами, резкость суждений и умение больно уязвить своего противника принесли ей особую репутацию. Лев Троцкий, политический противник Гиппиус , однажды в статье, проповедующей отказ от религиозных предрассудков, заметил, что, несмотря на то что никаких ангелов и чертей не существует, все-таки одна ведьма есть – это Зинаида Гиппиус . Зинаиде Николаевне эта характеристика показалась лестной, потому что она и старалась таковой казаться. Правда, ее знакомые разглядели в ней «конфузливую гимназистку из дальней провинции» (Андрей Белый).
Февральскую революцию И Мережковский, и Гиппиус встретили с надеждой, октябрьскую – с негодованием и отвращением. По опубликованным в эмиграции дневникам Гиппиус можно судить о том, как она иногда двумя строчками цепко захватывала мгновение, в котором с редкой отчетливостью запечатлевается излом целой эпохи: «Шла дама по Таврическому саду. На одной ноге туфля, на другой – лапоть».
В 1920 году Мережковские тайно перебираются в Польшу, а потом переезжают в Париж. Здесь Гиппиус становится одним из организаторов общества «Зеленая лампа», которое в течение пятнадцати лет неизменно собирало писателей, деятелей культуры и политиков разных поколений.
В 1925 году выходят в свет мемуары Гиппиус . Это литературные портреты ее современников: Блока, Брюсова, Сологуба, Розанова и других. Захватывающее, увлекательное чтение.
Из-за отвращения к большевистскому режиму после наступления фашистской Германии на СССР Мережковские оказались в сложном положении, так как многие русские эмигранты стали пересматривать свое отношение к Советской России. Правда, справедливости ради надо отметить, что и о Гитлере Гиппиус отзывалась с брезгливостью: «Идиот с мышью под носом…»
Дмитрий Мережковский умер в 1941 году. Жена начинает работу над книгой об этом талантливом человеке, но закончить ее не успела. Зинаида Гиппиус умерла в Париже в 1945 году.
Особенность творчества Зинаиды Гиппиус чувствуется во всем. Когда к ней обращались писательницы с приглашением на вечер поэтесс, она отвечала: «Я по половому признаку не объединяюсь». Она не терпела «женской» литературы и не желала стать «поэтессой» и «писательницей», поэтому писала от лица мужчины.
Философская лирика Гиппиус часто подводит к неожиданному и беспощадному взгляду на человека и на природный порядок вещей. Существующее виделось ей полной бессмыслицей, «возней».

Остов разложившейся собаки
Ходит вкруг летящего ядра.
Долго ли терпеть мне эти знаки?
Кончится ли подлая игра?

Всё противно в них: соединенье,
И согласный, соразмерный ход,
И собаки тлеющей крученье,
И ядра бессмысленный полет.

Если б мог собачий труп остаться,
Яркопламенным столбом сгореть!
Если б одному ядру умчаться,
Одному свободно умереть!

Но в мирах надзвездных нет событий,
Всё летит, летит безвольный ком.
И крепки вневременные нити:
Песий труп вертится за ядром.
1912 («Возня»)

В своей бессовестной и жалкой низости,
Она, как пыль, сера, как прах земной.
И умираю я от этой близости,
От неразрывности ее со мной.

Она шершавая, она колючая,
Она холодная, она змея.
Меня изранила противно-жгучая
Ее коленчатая чешуя.

О, если б острое почуял жало я!
Неповоротлива, тупа, тиха.
Такая тяжкая, такая вялая,
И нет к ней доступа - она глуха.

Своими кольцами она, упорная,
Ко мне ласкается, меня душа.
И эта мертвая, и эта черная,
И эта страшная - моя душа!
1905 («Она»)

Особенное впечатление (во всяком случае, на меня) производит необычное стихотворение, состоящее практически из одних определений, таких резких и хлестких, но все-таки заканчивающееся надеждой на лучшее будущее.

Страшное, грубое, липкое, грязное,
Жестко тупое, всегда безобразное,
Медленно рвущее, мелко- нечестное,
Скользкое, стыдное, низкое, тесное,
Явно- довольное, тайно- блудливое,
Плоско- смешное и тошно- трусливое,
Вязко, болотно и тинно застойное,
Рабское, хамское, гнойное, черное.
Изредка серое, в сером упорное,
Вечно лежачее, дьявольски косное,
Глупое, сохлое, сонное, злостное,
Трупно- холодное, жалко- ничтожное,
Непереносное, ложное, ложное!
Но жалоб не надо. Что радости в плаче?
Мы знаем, мы знаем: все будет иначе.
1904 («Все кругом»)

Возможно, будет полезно почитать: